— Дай-ка угадаю. Приворотное зелье? Верно ведь?! — едва не приплясывая от возбуждения воскликнул Мирон.

— Д-да, — заикаясь подыграл Димка. — Приворотное… зелье… Оно самое.

Глаза Мирона плотоядно загорелись.

— Очень хорошо, — его лицо расплылось в жабьей улыбке. — Просто великолепно!

Мирон подошёл вплотную к Димке и наклонил к нему голову.

— У меня тоже есть небольшое дельце. Не соблаговолит ли ваша милость — или как вас там величать — мне помочь? Сущая пустяковина, ей богу. Поможете — и у вас будет самая лучшая в мире кровь водяного для первоклассного приворотного зелья.

Димка смотрел водяному прямо в глаза. Он нутром чуял, что отводить взгляд ни в коем случае нельзя. Этот Мирон почему-то был ему чрезвычайно неприятен.

— И в чем же состоит это пустяковое дельце? — с плохо скрываемой неприязнью в голосе спросил он.

— Сегодня после захода солнца нам нужно наведаться в гости к царевне-лягушке, — слащаво пробулькал водяной, ехидно потирая руки.

После ужина Димка, сославшись дворецкому на усталость, отправился в свою комнату.

— Василий, я, пожалуй, просмотрю школьные учебники и лягу спать пораньше, — добавил он, театрально зевая.

Дворецкий облегченно вздохнул и улыбнулся уголками губ.

— Хорошо, ваше сиятельство, — ответил он с лёгким поклоном.

Димка просидел в своей комнате до самого заката на тот случай, если дворецкий всё-таки решит к нему заглянуть. Но Василий, обремененный своими заботами, видимо, совсем забыл про своего подопечного. Когда на улице стало темнеть, Димка накинул плащ-невидимку и незамеченным выскользнул из усадьбы. Через пару минут он был уже у Витьки.

К огромному Димкиному удивлению, Фрол куда-то запропастился и не отвечал на тихие призывы. Громко говорить было опасно — с первого этажа мог услышать Остап. Оставив тщетные попытки вызвать Фола, Димка в нерешительности остановился посреди комнаты.

— Ну и как нам быть? — спросил Витька, когда молчание слишком затянулось.

— Делать нечего, пойдем без Фрола. Это наш единственный шанс раздобыть кровь водяного.

Витька, ожидавший совсем другого ответа, резко приуныл.

— Но там же темно, — дрогнувшим голосом сказал он.

— Сегодня полнолуние, небо ясное. И я фонарик на всякий пожарный захватил, — ободрил друга Димка. — А на крайний случай есть твой перстень. С ним нам никакая темнота не страшна.

Димка осторожно выскользнул наружу и обреченному Витьке ничего не оставалось, как последовать за ним.

До болота друзья добрались без происшествий, если не считать пары летучих мышей, пронесшихся мимо, и странных шорохов, раздававшихся в густой траве и приводивших Витьку в неописуемый ужас.

Остановившись на знакомом месте у кромки болота, Димка крикнул:

— Мирон, мы пришли, как условились! Выходи!

В ответ где-то заухала сова и громко заквакали лягушки. Димка подождал с пол минуты и ещё раз крикнул:

— Мирон!

Через несколько секунд у них за спиной раздалось знакомое бульканье. Друзья оглянулись и увидели водяного с небольшой кожаной сумкой через плечо.

— А где коротышка Фрол? — утробным голосом спросил Мирон.

— Он не смог прийти. Неотложные дела в усадьбе. — отрезал Димка, желавший поскорее закончить разговор и перейти к делу.

— Жаль. Он пропустит такую потеху. — Водяной расплылся в жабьей улыбке. — Впрочем, ничего. И без него обойдемся. Идём. — И Мирон зашлепал прочь от болота к лесистому берегу озера.

Димка с Витькой переглянулись и нехотя зашагали вслед за водяным. Через пару минут они свернули с тропинки и пошли прямиком к озеру.

— Далеко ещё? — наконец спросил Димка, которому уже надоело продираться сквозь высокую траву и кустарник.

— Тише, маленький граф, — прошептал Мирон. — Мы почти пришли. — И он начал шагать очень осторожно, постоянно к чему-то прислушиваясь.

Они приблизились почти к самому берегу озера, остановившись на кромке леса за густым кустарником.

— Дальше мне нельзя, — прошептал Мирон. — Она учует.

— Кто она? — недоумённо спросил Димка.

— Царевна-лягушка, кто ж ещё? — усмехнулся водяной.

Как не вглядывался Димка в ночной сумрак перед собой, он так никого и не увидел.

— Где она? Я не вижу.

— Терпение, маленький граф, — в горле водяного постоянно что-то отвратительно булькало. — Скоро ты всё увидишь, — и он слащаво улыбнулся.