Ладно, здесь я увидел и услышал всё, что можно, пора двигаться дальше. Подхватив на прощание одну из кружек, я поднял её.

— Ну, за Антона так за Антона.

И отхлебнул из кружки.

…чёрт. Как же у меня трещала голова.

Я попытался разлепить глаза, но получилось это не сразу. Во рту — как кошки нагадили, ноги-руки словно ватные.

А ведь я умею пить. Со мной бы никогда такого не случилось с одной…

Погодите, а что я пил?

И сколько?

И почему я вообще решил пить в том грязном кабаке?..

Воспоминания заканчивались на одном глотке пива «за Антона», а затем…

Ах вы ж гады. Что вы туда подмешали, в это пиво?

— О! — раздался около меня чей-то голос, незнакомый, но бодрый. — Очнулся? Поднимай его!..

Чьи-то руки довольно бесцеремонно дёрнули меня вверх; я пошатнулся. Как же паршиво!

— Мужик, не ори, — хрипло попросил я. — Ты кто? Я где вообще?

И получил затрещину — лёгкую, но обидную.

— Я тебе не мужик, — сообщил тот же голос. — Я тебе господин майор. А ты — рядовой. И ты ещё не все документы заполнил.

Я раскрыл-таки глаза и уставился на стоящего передо мной мужика в военной форме, который лыбился во все тридцать два, оглядывая меня.

— Ничего-ничего! — кивнул он. — Сейчас голова пройдёт, а так-то ты у нас богатырь! Пойдёшь в пехоту, там тебе найдётся работа…

Да ну нафиг. Ответ на все вопросы вертелся в голове, но из-за мучительного похмелья (да что ж они всё-таки подмешали в это пиво, что меня вырубило?..) я никак не мог сосредоточиться.

Дар Шезму!..

Перегнувшись через руки того, кто меня держал, я принялся блевать — просто и безыскусно.

Все токсины, которые попадают в организм, так и плавают в крови. Хорошо, что Дар Шезму позволял очистить её за пару секунд!.. Наверное, я лишь благодаря ему и очнулся раньше остальных.

Каких «остальных» и с чего я взял, что очнулся раньше них? Остальные — штук десять молодых парней, из тех, кого я видел в кабаке — лежали тут же, на полу. Рядом стояли трое мужчин в форме, включая улыбчивого «господина майора», четвёртый держал меня; я оттолкнул его, вытер рукой рот и уставился на них всех.

— Итак, — произнёс я уже совершенно нормальным голосом. — Повторяю вопрос. Где я и кто вы все, блин, такие?

В общем-то, всё и так было ясно. Я попался на старую недобрую удочку, древнюю как мир — аж самому стыдно. Решил, что краснорожий хмырь в баре — просто наймит Кислевских, следящий за тем, чтобы слухи рассказывали «правильную» версию, и ничего более.

И в итоге меня завербовали в армию старинным моряцким способом — просто подпоив.

— Ну-ну, потише! — майор снисходительно похлопал меня по плечу. — На первый раз прощаю вольности, но запомни, боец — тут тебе не дом, а я тебе не мамка. Ещё раз услышу такое…

— Какой я тебе, нахер, боец, мужик? — я нехорошо посмотрел на него. — Давай-ка лучше ты сделаешь вид, что мы никогда не встречались, и…

Вообще-то я предложил это просто из доброты и человеколюбия. Чтобы не порождать насилие насилием. Но, кажется, майор был чужд этой идее.

— Какой?! — рявкнул он, багровея. — А я тебе скажу, какой! Вот!

Он схватил со стола лист бумаги.

— Подпись свою видишь? Контракт на десять лет, так что добро пожаловать в армию, сынок. Здесь из тебя быстро сделают человека. И даже больше — здесь из тебя сделают героя!

Ну да, ну да. Как и я сказал — старинный моряцкий способ. Теперь я уже мог вспомнить, что было в кабаке. С одного глотка меня, конечно, не вырубило, но стало очень весело, немного отключило тормоза, и я решил — а чего бы не повеселиться ещё? Не помню, что я там говорил, что пил, но что-то точно и пил, и говорил; с каждой выпитой кружкой я всё больше расслаблялся, и в конце концов меня вырубило, а перед тем я успел…

Я уставился на лист бумаги.

Ага. Подписать контракт. И я, и остальные парни, что слушали рассказ краснорожего вербовщика. Вот тебе и халявная выпивка «за здоровье Антона».

— Ну что? — майор сурово глядел на меня. — Успокоился, боец? Дошло? Вот она, твоя подпись; поставлена, так что дёргайся, не дёргайся, вариант у тебя сейчас один: делать то, что я говорю.

Он снова широко улыбнулся.

— Тебе, в общем-то, повезло; сейчас такое время, что стране нужны герои, и тебе выпал шанс проявить свой гражданский долг, стать одним из них. Родина не забудет твоей жертвы, а от тебя требуется…

— Погодите, — перебил его я. — Подпись я, конечно, вижу, но я не могу служить в армии. Видите ли, есть одна причина…