— Это и есть описанные во множестве легенд ревущие мертвецы! — перекрикивая шум в ушах, сообщил Остэн. — Место столь неприятное, что оно непременно будет возвращаться к вам в кошмарных снах даже спустя десятки лет. Не выпускайте друг друга из вида и не смейте отставать от идущих впереди, иначе не заметите, как останетесь с устрашающим воем наедине. Обманчивая пустошь поглотила многих прекрасных солдат, отнесшихся к ней слишком легкомысленно.

Песок в печально известном Крике никогда не опускался на землю из-за вечно бушующего в нем урагана, витая над поверхностью плотным слоем — увидеть хоть что-то дальше собственного носа, находясь в центре единственного в своем роде явления, было невозможно. Проводнику предстояла тяжелая задача, заключающаяся в слепом ориентирование: чтобы не сбиться с маршрута, ему придется рассчитывать не только на глубокие познания местности, но и на интуицию. Он должен будет замечать доступные лишь наметанному глазу детали и видеть то, чего другим видеть не суждено, иначе отряд присоединится к тысячам прочим мучительно погибшим путникам. При самом худшем исходе неутихающий ветер иссушит их быстрее, чем пылающее солнце уйдет за горизонт.

Периодически окрестность прояснялась, и вдали неожиданно возникали размытые силуэты, издающие ужасные крики страдающих от ран зверей, плач тысячи вдов, мольбы матерей о спасении сыновей и шепот несчастных заблудших душ, медленно умирающих от жажды — жуткие звуки пробирали до мурашек и вызывали дрожь, угнетая разум людей ощущением присутствия бесчисленного количества сторонних наблюдателей. Им казалось, будто тени способны ожить и растерзать их в клочья в любой момент, а разбросанные повсюду человеческие кости, то и дело хрустящие под ногами, только усиливали страх. Ничего постыдного в замирающем от несуществующих вещей сердце не было, ведь, несмотря на зной и сложность передвижения, пересечение Крика Мертвеца славилось борьбой с собственными слабостями и проверкой человеческих пределов.

История появления чуда природы доподлинно неизвестна населению Гаиа, поскольку существует оно с тех самых незапамятных времен, когда Боги объединились в последний раз и совместными усилиями сотворили Святыню, чтобы создания Прометея, первыми предавшие родителя, прошли инициацию. Аномалия одинаково могла быть как задуманным испытанием, так и случайностью — знакомые с пустыней солдаты всегда понимали это, но не озвучивали подобных размышлений, опасаясь суровой кары за неверие в безграничное могущество покровителей. Никто не выражал сомнения и в личных разговорах, закрывая глаза даже на то, что великие Титаны сами стараются избегать феномена у границ Посейдона — так же, как и другие места, схожие с ним в уникальности и сути, но совершенно разные в деталях.

Если кто-то из молодежи не справился с навязчивыми мыслями и впал в истерику, то грамотно это скрыл, не явив эмоций на общее обозрение: Димостэнис заметил изнеможенность неодаренных могуществом Посейдона юношей и девушек раньше, чем закончилась их выдержка в борьбе с Мертвецом. Он не знал, какое расстояние преодолел отряд, всего несколько сотен ярдов или десятки миль, однако в какой-то момент промокшие насквозь от пота подопечные стали спотыкаться и падать от усталости, не в состоянии более вернуться на ноги без посторонней помощи. Галанис окликнул проводника, сказав ему, как можно скорее выводить их из пустоши.

Постепенно ветер начал утихать, а леденящие душу крики звучали все реже и дальше. Перебравшись через наметенную ураганом дюну, путники вздохнули полной грудью, почувствовав столь желанную прохладу даже под продолжающими обжигать лучами солнца. Они повалились наземь, не подчинившись приказу не останавливаться, и застонали от облегчения — их багровые лица кровоточили от впившихся в кожу песчинок, губы высохли и потрескались, а тела совсем не слушались. Остэн, разгневанный собственным решением послушать совет Нереуса, незамедлительно выставил круговую оборону из продемонстрировавших высокую выносливость воинов и отправил вперед человека из Врат с поддержкой в виде двух Героев, чтобы он быстро сориентировался на местности и взял курс на ближайший оазис — им всем необходимо набраться сил перед последним рывком. Присутствовала высокая вероятность, что у воды будет прятаться враг, но каждый лишний час, проведенный посреди безжизненных песков, грозил потерей боеспособности все большего количества людей.

Икарос опирался на колени и всматривался вдаль, откуда они с собратьями только что пришли, улавливая появляющиеся всего на секунду силуэты то тут, то там. Никто доподлинно не знал, живы мертвецы на самом деле, или это разумы запуганных людей играют злую шутку: существа никогда не подходили достаточно близко, чтобы можно было понять наверняка, а узнавшие правду уже не имели возможности поведать о ней. Тем не менее Каро был готов поклясться, что прямо сейчас видит настоящих монстров, а не плоды своего воображения.

— Чудится ли это мне? — спросил он вслух.

— Нам обоим? — Тяжело дышащая Аретуса сидела рядом, широко распахнув глаза.

— Лучше бы оно так и было. — Менандр покачал головой и сжал эфес меча еще крепче.

— Почему это происходит?! — не выдержала девушка. — Они ведь не существуют, они только мерещатся нам!

— Пронзи меня молния Зевса, если пустошь не жива и не выражает таким образом свое недовольство присутствием посторонних.

— Пусть только попробуют приблизиться! — Икаросу не терпелось вступить в бой.

— Понадейся, чтобы наши клинки оставались сухими до пересечения барьера. — В Менандре говорило здравомыслие, затмевая растущее напряжение. — Надо скорее уходить отсюда, покуда не случилась беда.

Димостэнис оставался непоколебимо спокойным для окружающих, но внутри него разгоралось пламя тревоги — он чуял нутром, что задерживаться на одном месте нельзя. В этот раз Галанис не обратил внимания на развалившихся на песке подопечных и после озвученной команды пошел вслед за проводником, предоставив им выбор: преодолеть себя и подняться, либо навсегда остаться лежать посреди пустоты. Фило вместе с Кризаором и еще несколькими собратьями собственноручно вздернули друзей и привели их в чувства, насильно заставив продолжить движение — благодаря усилиям неравнодушных, позади не осталось ни единого принявшего смерть человека.