«Брут посимпатичнее будет, — решила Тия, присмотревшись ко второму гостю. — Этот будто готов наброситься и сожрать. А Рыжуля, он именно Рыжуля — добрый, милый, безопасный. От такого не будешь ждать подвоха, а за каждым шагом этого нужно следить. Как бы его обезвредить, не погубив? Хватит с меня ненужных смертей!»

– 7.2-

Спал Брут за все те двое суток, что его скрючивало и выворачивало. Пока действие паразитарного сбора не иссякнет, конечно же, не заснёшь.

Вот Тия промахнулась! Нужно было сначала ему баньку организовать и здоровый сон, а потом уже заговор применять на восстановление памяти. Лопухнулась, чего уж говорить. Вот и куковала двое суток в бездействии: один блевал, другой храпел. Конечно, Тиялинда пробовала другие магические способы для нахождения зацепок, но разведывала потихонечку, чтобы её не засекли магическими радарами. Тут спешить нельзя ни в коем случае. Но как же это утомительно! Не знать.

Заклинание визуализации не помогло. Тия села в тихом месте, как и положено, закрыла глаза и глубоко подышала. Затем представила, что перед ней появился мерцающий энергетический кокон, несущий нужные образы. Визуализировала искомую информацию в виде яркого светящегося шара внутри этого кокона. Шар вспыхнул, как и положено. И показал Пьера. Чертовщина какая-то! Она не его ищет, а причину своих бед!

Манипуляции с маятником тоже не принесли результата. Он заладил «нет, нет, нет». А правильных вопросов Тия нащупать не смогла.

Чародейка даже кристаллы выудила. Держала в ладонях, сосредоточившись на своем вопросе, а потом на карту положила. И глаза выпучила, когда кристалл к её избушке переместился и острым концом на неё указал.

— Получается, ответы только у этих двух, хорошо хоть они в полном моём распоряжении. А я стану прокачивать терпение. Вот тётушка порадуется, если ещё мои записи читает.

И Тия уселась в позу лотоса, закрыв глаза. Эта методика в Тьму-Тарахань ещё нескоро придёт. Хотя, может, она раньше тут её распространит...

– 7.3-

Два дня и две ночи богатырским сном спал Брут. Два дня и две ночи прочищался в специальной комнате второй гость. И в себя оба пришли одновременно. Тот, сидевший взаперти, забуянил, но, конечно, вырваться он не смог бы даже при помощи всей своей силищи. А магию-то к нему использовать нельзя, иначе можно выкинуть, как бесполезный материал. Поэтому Тиялинда поспешила к Бруту. Тот тоже удивил, потому что зарыдал при виде неё.

Мужские руки бессильно повисли вдоль тела. Массивная фигура согнулась под непосильной тяжестью горя. Даже слёзы были. Настоящие! Крупные капли прокладывали дорожки по загрубевшим щекам. Густые рыжие брови сошлись на переносице, а в зелёных глазах застыло отчаяние. Могучая шея обмякла, и парень опустил голову, пряча лицо в ладонях. Глухие, надрывные рыдания вырвались из его широкой груди. Казалось, что вся его первобытная сила и мощь растворялись в этих горьких слезах.

Сильные ноги подогнулись, и он опустился на колени, уже не пытаясь сдержать свою боль. Крупные кулаки бессильно ударили по земле, оставляя на ней глубокие вмятины.

— Прости меня, красавица! Как же я виноват перед тобой, — когда рыдания чуть поутихли, разобрала Тиялинда.

Ох, не хватало ей только мужика утешать.

Да уж, роль утирательницы соплей Тиялинде не понравилась. Хотя горе Брута было настолько искренним, что Тие его стало жаль, но совершенно мимолётно. По большей части, было просто противно смотреть на рыдающего мужика, хрюкающего при этом.

Они опять гуляли вокруг избушки, хотя казалось, что прохаживаются по лесу. Всё магия! А уходить дальше, чем на десять метров было нельзя. Там теряли силу заклинания, и Тию могли найти. Но Бруту, как и в первый раз, казалось, что они идут, куда глаза глядят. Местность вокруг менялась с завидной регулярностью, а избушки не было видно вовсе.

Тиялинда, чтобы подбодрить мужчину и отвлечь от самобичевания, даже наколдовала себе то самое платье. О, это была замечательная идея. Он перестал хрюкать и уставился на неё во все глаза! А она, поправив волосы и усаживая его на брёвнышко, которое на самом деле было лавочкой перед домом, проворковала:

— Теперь ты можешь всё содеянное искупить и исправить.

Брут громыхнул:

— Точно! Сделаю! Отныне ты под моей охраной. Ни на шаг от тебя не отойду.

«Это совершенно лишнее», — перекосило Тию, но, конечно, она сдержалась.

— Расскажи, — с придыханием попросила она и затуманила свой взгляд. — А то я переживаю.

— Нет! Это девушкам знать не полагается! — отпрянул парень.

— Что? — глаза Тия расширила от ужаса и демонстративно покачнулась. — Всё так страшно?

— Ещё страшнее, — отвернулся Брут.

— Но я же теперь ни есть, ни пить не смогу, — дрожала Тиялинда.

— Я буду с тобой.

— Ты против магии бессилен. Тебя вон как заколдовали, а ты даже ничего не почувствовал, а потом ничего не помнил. Хочешь, не хочешь, а меня в курс дела ввести надо.

Могучие плечи Брута опустились. Он снова всхлипнул:

— Мне стыыыдно такое о себе рассказывать. Это мой позор, который может смыть только подвиг.

— Если мы найдём и прищучим этих злодеев, то это и будет подвигом! А то другие невинные девушки пострадают, пока ты меня охранять будешь.