Она оглядывала зал, но везде натыкалась на равнодушные рожи. Что у минотавров, что у сатира, что у карликов. А про Вия и говорить нечего – на этой морде, кроме лютости и не читалось ничего! Да обложенное лицехватом оно смотрелось более милосердным!

– Пожалуйста! – взмолилась Анна, рыская взглядом в поиске сочувствия. – Она - моя подруга! Без неё бы ничего и не получилось! Понимаете?

Но, глядя на Вия, она хорошо видела – он понимает. Но ничего менять не будет. Да и Бел стоял столбом, хотя и отводил взгляд. И от этого делалось страшно. Ведь это мир, где есть ик… инк.. ик! визиция!

Дверь в зал распахнулись и на пороге встало два минотавра.

Ровно промеж ними висел, извиваясь всем телом от хвоста до длинного носа, Генрих Норуш:

– Я – конюший его величества! – визжал он. – Как вы смеете! Поставьте меня на землю, бычьи вымена!

Анна задумчиво зависла. Бычьи вымена! А бывает ли такое на свете? И, если вдруг бывает, то так ли это называется? Ну, вымя – оно одно, а два уже как правильно называть?

Но вот минотавров это совершенно не смущало. Как шли с холодными мордами и остекленевшими глазами, так и донесли смутьяна до середины зала, ровнёшенько встав перед Белом.

Бел, в отличии от подчинённых, эмоции выражал. Да ещё и какие!

Нависнув над Генрихом Нарушем, болтающимся между рук двух подчинённых, Бел набычился, сложил руки на огромной груди и вперился в конюшего Его Величества мрачным взглядом исподлобья и выдохнул горячий тяжёлый воздух из расширившихся ноздрей.

Так, что, наткнувшись на его сурово горящие внутренним огнём глаза, «крыс в пальто» пару раз дёрнулся, пискнул совсем как-то по мышиному и обвис тряпочкой.

И зарыдал!

– Ну-у-у за-а-а что-о-о? – завопил Генрих Норуш. – Я тут совершенно ни при чём! Это не я! Это Лиз решила позвать эту ду-у-уру-у-у!

– Х-хр! – оскалился Бел мгновенно, подаваясь мордой к Норушу.

Да так, что Анна, вздрогнув, отшатнулась.

И с ужасом подумала о том, что это в её мире коровки – это такие милые травоядные существа, которые дают молочко деткам, любят кошек и вообще очень доброжелательны. Правда, во всё это Анна уверовала только по рекламе всякой молочной продукции в телевизоре, ведь самой жить в деревне не приходилось. Но здесь, в чужом мире, судя по всему, минотавры ничего общего с этой пасторальной картинкой не имели и были похожи по нраву на земных коровёнок приблизительно как может быть похожа рогожа на кисею или шенилл на муслин! Бел оскалился так, что сразу стало ясно, что травку он, если и кушает, то только ради поддержания спортивной формы и общего тонуса организма. А прямо сейчас с радостью сожрал бы крысюка.

Генрих это тоже понял – острый кадык дернулся туда-сюда на тонкой шее и конюший Его Величества поёжился, отводя взгляд:

– Чё я сказал-то? Ничего же такого и не сказа…

– И напрасно, - от голоса Вия снова прошёлся ледяной ветер по залу, вгоняя всех в дрожь. – Тебе, Норуш, стоит говорить сейчас, при мне. Потом будет уже поздно…

Конюший Его Величества сжался, подтягивая под себя лапки и хвостик и, зажмуриваясь, начал торопливо излагать:

– А что, собственно? А ничего, собственно! Лиза обнаружила пропажу. А потом меня просила воспользоваться каналом и пригласить ценного специалиста без оформления визы. Я сделал. А что я? Ну не сложно же ради хорошей подруги невесты принца, правда? Да и дело пустяковое же, ну немного пренебрёг формальностями… Время же требовалось мало! А оформление – это ж очень долго, ну, вы же в курсе! Его величество очень переживает по поводу засилья мигрантов в последнее время в слое, поэтому оформление по закону затягивается. А тут – эта… Мастер… сделала бы всё и одним днём вернулась к себе в слой… Ну и всё. Никакого нарушения же! А штраф же я заплачу, ну, честное слово!

– Штраф? – нехорошо ухмыльнулся Бел. И Анна чётко осознала – вот не зря Генрих Норуш сейчас так белеет мордочкой и подтягивает под себя лапки. Ох и не штраф ему собирается впаять командир минотавров!

– Ну так… я же… высший допуск! – выдохнул Норуш, пытаясь криво улыбаться. – Я имею право привлекать к спецзадачам сотрудников любого уровня и слоя…

– Имеешь, - равнодушно подтвердил Вий, спокойно поглаживая лицехвата.

– Ну вот же! – приободрился Генрих Норуш и даже осмелился чуть-чуть распрямить лапы и хвост.

– Отпусти его, лохаг Бел, - приказал Вий.

Минотавр недовольно сморщил свой серо-розовый нос, бешено дёргая мохнатыми ушами и раздувая ноздри, но перечить старшему архивариусу, герою тридцать восьмого царства, не стал.

– Да, да! – вскинулся конюший Его Величества, делая снова гордый вид, - Отпусти меня!

Бел скривился и махнул рукой подчинённым.

Рядовые не то, чтобы отпустили «крыса»… Они его попросту уронили – одновременно, словно сговаривались, разжали лапы и... Генрих Норуш вывалился и обрушился на каменный пол! А приземляться по-кошачьи этот тип явно не умел.

Поэтому, скорчив несчастную рожу, он поднялся из той кучки, в которую его обратило падение, и, нервно отряхивая своей коротенькой лапкой пальто и гримасничая, зло зашипел сквозь острые зубки:

– Тупицы! Болваны! Солдафоны!

Минотавры стояли с непроницаемыми физиономиями. Хотя… нет, теперь уже Анна точно могла сказать по этим замершим выражениям лиц, - или морд?
– что бойцы и не сильно-то скрывают презрение и усмешку. И только у Бела по дрожанию ушей и трепетанию ноздрей явственно читалось что-то ещё… Может быть, ярость?