Весь свой арсенал он приберег до момента, пока не подлетел к узуру и не бросил в него пламенные бомбы. Монстр не был готов к такой подлости, и вскоре его голова, отвечающая за регенерацию, оказалась срублена резким движением когтей. Затем зубы нежити вцепились в порченое воплощение домена Хаоса, чтобы не дать этой твари колдовать фиолетовой головой.

В то же время новоявленный командир сектора приказала осуществить шквальный огонь по монстрам. Все те, кого не тронуло разгоревшимся словно от хвороста пожаром уже подбегали опасно близко к стене, и потому град сверкающих наконечников был отличным средством, чтобы их остановить.

— Мэм! Стрелы заканчиваются, мы так долго не протянем! — взволнованный голос младшего офицера граничил с паникой, его владелец втайне надеялся, что старшая по званию предложит чудесное решение проблемы.

— Не ослаблять огонь! Никто не должен взобраться на стену! В ближний бой вступать только после того, как закончатся снаряды! — непреклонная Карла и сама взяла в руки лук, чтобы всадить стрелу прямиком в глаз голодного волколака, который почти забрался по стене наверх. Пока узур занят вурдалаком, можно не бояться высунуться за камень.

Спустя еще некоторое время, когда все стрелы были выпущены, а оставшиеся монстры, что взобрались на стену, убиты, майор отдала приказ подсчитать потери и немедленно заняться ранеными. Только чтобы вскоре увидеть, как изуродованное, истекающее кровью из растворенного крыла тело Сарона Лормуда ковыляет сквозь догорающее пепелище.

— Лекарей за стену! Зелья лечения туда, немедленно!

Потерять столь мощного защитника означало бы остаться без возможности справиться с классом «Уничтожение».

К утру майор едва не валилась с ног. Пришлось заполнять документы, срочно разбираться с последствиями боя — не все монстры могут быть отправлены на поля, иначе те погибнут. Не было ни мгновения остановиться, подумать и обернуться назад. Каждый ее шаг был полон до сих пор кипящей от страха и решимости силы, жгущей кровь изнутри, отдающейся шумом в висках. Уходя домой после отчета, она в последний раз взглянула на созданное ей же пожарище… И сквозь брызнувшие от бессилия и облегчения слезы увидела, как из-под пепла стали расти огненные лилии.

Нарс-Велан был городом непростых людей — и только людей. Бола кроме них издревле закрыты дороги в подземный комплекс, раскинувшийся глубоко под столичной канализацией. Благодаря близкому расположению к межпластовому водному источнику, город процветал даже в отсутствие света. Хотя с самим Веланом он по размеру не мог даже сравниться, так что звать это место городом могли только его жители.

Кормить население под землей могло быть трудной задачей, если бы не особые растения. Обычно вся зелень гибла на такой глубине без единого луча солнца, но древние маги вывели специальные сорта, что не получали свет и росли без всяких проблем. Записей о том, как же это происходит, не осталось, а значит еще одна часть великого наследия города утрачена… быть может, навсегда.

У постели мечущегося в бреду юноши болезненного вида сидел мужчина в фиолетовой мантии с узорами, исполненными белым золотом. Его черные, подобные вороньему крылу волосы убраны назад, чтобы не загораживать вид на лицо страдальца. Взор этого человека ни на мгновение не отворачивался от юноши в постели, словно стараясь разгадать некую загадку, заключенную в его образе.

— *Он так мучается, господин Эйанд! Прошу, сделайте же что-нибудь! *

Женщина, прервавшая раздумья важной персоны, умоляла помочь парнишке, все тело которого взмокло от пота, изгибалось в неестественных позах, будто у раненого в агонии.

— *У него видения. Я ничем не могу ему помочь, только надеяться на выживание этого мальчика. Дар зреть глазами Судьбы ныне слишком ценен, и если бы я мог, я бы облегчил ношу твоего дитя, Фариэн*

— *Но как же так… неужели мне нельзя даже осушить его? * — в руках у матери было полотенце, что она держала наготове в надежде получить разрешение.

— *Не вздумай. Все переносимое телом необходимо для разума в своей связи с нитями бытия. Пусть магия утеряна, но она все еще рядом, нужно лишь коснуться…*

Мужчина ни на мгновение не отводил взгляд от юноши. Он хотел узреть попытки сказать слово в шевелении губ, увидеть порывы совершить жест в дрожащих руках. Но ничего не говорило о том, что мальчик передает окружающим образы из своего сна.

А в нем он постоянно занимал места тех, кто наверху сражался за благополучие столицы Империи. Раз за разом он переживал смерти десятков бола, ощущая в полной мере каждый момент их страданий. Разодранный заживо челюстями волколака стражник, расплавленный кислотой узура офицер… Для юноши каждая смерть была реальной, и потому с каждой из них его разум страдал все сильнее.