— Макс! — завопила девчонка и шлепнула ладошкой по щеке толстяка. И правильно. Чего точно не хочется, так это психа в команде.

— Да… Да, я в порядке. Только в следующий раз не нужно меня трогать!

В «следующий раз»? Надеюсь, следующего раза не будет, и наш поход завершится победой над тварью.

Лицо Макса было белым, как полотно. Конечно, у всех неспящих проблемы с загаром, но Макс был особенно бледен. И не могу осудить его за приступ страха — паук действительно внушал если не страх, то трепет.

Только сейчас я понял, что группы из трех человек слишком мало для обследования пещеры. Нужен четвертый, которого можно было пускать впереди, как отмычку, чтобы собирал на себя все ужасы, которые готовилась накинуть нам судьба.

Нет, я конечно сейчас шучу, и как Макс, пытаюсь отвлечься, но четвертый человек действительно не помешал бы.

Тем временем Макс собрался: крепче сжал рукоять цепа и двинулся в обход, глядя на спускающегося паука. Клева и я тоже разошлись. Паук не сможет атаковать всех нас одновременно — хотя бы один будет позади твари и сможет атаковать его без боязни попасть под длинные когти.

Когда пауку оставалось метров семь до пола, Кошмар отцепился от паутины и прыгнул вниз, приземляясь на растопыренные лапы. Острые когти со скрипом впились в пол.

И конечно же, многочисленные мертвые глаза паучары смотрят именно на меня. Клыки блестят от слюней, или яда. Монстр громко шипит.

— Атакуйте, пока я ее отвлекаю!

Будто бы ожидая именно этих слов, Клева, стоявшая позади паука, метнула в него какую-то склянку. Я не ожидал, что по громадному брюшку паука растечется жидкое пламя.

Паук завизжал, упал на бок, пытаясь погасить пламя, но не потушил огонь, лишь оставил немного горючей смеси на каменном полу.

Осознав, что избавиться от огня у него не получится, монстр поднялся на лапы и бросился на меня, как недобитая оса, которая стремится ужалить ближайшего человека.

Глядя на приближающегося монстра, я думал совершенно о другом: сколько еще подобных пузырьков есть у Клевы? И хватит ли их, чтобы расправиться с монстром? А с другими, если такие ожидают нас впереди?

Нож, который я со всей силы швырнул в морду твари, скользнул рядом с ее глазами, не нанеся ни малейшего урона. Лапа, которой паук попытался достать меня, пронеслась мимо — я не решился принимать этот удар на кинжал. Паук попытался ударить второй лапой, и я снова увернулся.

— Чего вы ждете? — крикнул я, уворачиваясь от лап, похожих на тонкие балки. — Паук не умрет сам по себе!

Вдобавок огонь на теле твари медленно угасал.

Прежде, чем я возмутился во второй раз, что-то сухо треснуло и паук содрогнулся всем телом: девушка вбила ему в лапу клевец. Оружие, предназначенное пробивать рыцарскую броню, не спасовало и тут: тонкий шип пробил хитин, и монстр выставил поврежденную лапу в сторону, не наступая на нее.

Зато остальные лапы разбивали каменный пол, когда поднимались и падали вниз, пытаясь пронзить кого-нибудь из нас.

— Иди ко мне, переросток! — заорал я, надеясь, что сумею отвлечь монстра достаточно, чтобы Клева снова совершила еще одно маленькое чудо — швырнула еще один горючий бутылек, или перебила клевцом еще одну лапу.

При всей его скорости, паук вел себя как обыкновенный здоровенный монстр. Он не швырялся паутинными сетями, не призывал сотни миньонов. Я надеялся, что так будет и дальше. Но когда Клева подбила ударом клевца вторую лапу паука, все изменилось.

Кристаллы на стенах пещеры разом мигнули и загорелись куда тусклее. По спине пробежали мурашки, а сердце пробрало ощущением затаившегося за спиной ужаса.

— Ночь! — заорал Макс.

Не знаю, поняла ли Клева, что происходит, и как теперь будут действовать товарищи. Я уже проглотил заготовленный орс и залез под рукав кофты — сдвинул бинт мумии, чтобы тот коснулся кожи.

Бинт начал разматываться, разрастаться по руке, и мир сразу стал скучнее. Я чувствовал, как даже в сером и темном подземелье выцветают все имеющиеся краски, как облик мумии пьет из меня эмоции. Вместе с тем весь мир замедлился: я видел, как медленно движутся губы Макса, орущего что-то матерное. Как лезет в поясную сумку Клева.

Единственный, кто не замедлился — паук. Монстр двигался столь же быстро, как и я. Только в отличие от меня, паук менялся. Монстр рос ввысь и вширь, будто его распирало изнутри. Щелкнули и восстановились перебитые лапы, исчез ожог.

Прежде, чем голова паука изменилась, я подскочил и рубанул кинжалом по глазам монстра. Удар вышел славным — я раскроил пару глаз твари, однако голову не рассек, да и имеющаяся рана затянулась за секунду — похоже, пока паук не изменится полностью, он проигнорирует весь урон.