На стол лег непрозрачный пластиковый пакет — достаточно плоский и вроде как с мягким содержимым. На мой вопросительный взгляд Босуэлл пояснил:

— Там пара новых футболок. Серая и черная. Несколько пар носков и трусов. Считай это вещевой компенсацией за испорченные вещи.

Я опустил взгляд на плечо, но увидел только застиранную синюю ткань. Мои испачканные кровью и пылью вещи лежали свертком с той стороны двери, рядом с ящиком, где запиралось все содержимое карманов посетителей, прежде чем они войдут в кабинет Инверто Босуэлла. А на мне была принесенная девчонкой из внэксовцев старая футболка и слишком большие для меня черные шорты.

— Эти вещи тоже оставь себе — пригодятся как домашнее — добавил Инверто — Допивай коктейль, и я налью тебе еще. Ну и поясню кое-что важное. То, что ты должен понять сегодня раз и навсегда, Амос. А если не поймешь — наши пути разойдутся.

— Ого — невольно вырвалось у меня.

В несколько неспешных глотков допивая коктейль, скрывая донышком бокала часть лица, я задумался о его словах. О его предупреждении, если не угрозе. Мне хочется терять эту работу?

Ответ пришел сам собой после того, как увидел стопку монет, пакет с вещами, после того как вспомнил его поддержку ранее. Нет. Я не хочу «расходиться» с Босуэллом и ВНЭКС — по крайней мере пока что.

— Слушаю внимательно — чуть сипло произнес я, отдавая пустой стакан.

— Закуришь?

— Нет.

— А я сверну еще. Хотя, честно говоря, я курю меньше десяти самокруток в год и по большей частьи они просто тлеют у меня в пальцах. Но так мне лучше думается. Осуждаешь?

— За что?

— За бесполезную трату ресурсов.

Подумав, я пожал плечами:

— Табак и должен сгорать.

— Но у меня сгорает впустую, а другой сурвер получил бы удовольствие, не упустив ни единой затяжки.

— Табак всегда сгорает впустую и всегда во вред. Зараза, подсаживающая на наркоманскую привычку, убивающая легкие и другие органы. Курение — враг сурвера.

— Сказано четко и громко как в лозунгах.

— Оттуда и взято — признался я — Они висели на стенах школьного спортзала. А еще я бегун и курение точно не для меня.

— Так ты историк или бегун? Бегущий историк?

— Может и бегущий — улыбнулся я.

— Но точно не убегающий, да? — поставив перед мной очередную порцию смешанного зеленого коктейля, налитого строго по красную черту, он глазами указал на по-прежнему лежащий на столе снимок, где я «пикирую» на челюсть врага — Ты атакуешь.

— Я не сдержался — признал я очевидный факт — И ударил в ответ.

Босуэлл наставил на меня палец:

— А вот это уже ложь, Амос! Или как минимум искажение и умалчивание…

— Не понял…

— Ты не ответил — ты сорвался. Глядя на этот снимок, что ты видишь, парень?

— Ну… через секунду кому-то сломают челюсть — попытался пошутить я, но Инверто никак не отреагировал и я добавил — Я вижу себя.

— Нет, Амос. И ты, и я, и все, кто посмотрит на этот снимок, сразу скажут, что они видят безумного отморозка и несчастную жертву. Отгадаешь, где тут жертва, а где отморозок?

— Я явно не жертва.

— Вот тут ты прав! И никогда больше не говори, что ты просто «ударил в ответ». В ответ бьют кулаком, сурвер. В ответ могут пнуть. Могут повалить на пол обидчика. Но подпрыгнуть и приземлиться ногами на голову живого человека, чья голова лежит на железобетонном полу… это не ответ ударом на удар, Амос. Нет. Так поступают только отморозки. Психопаты — он снова постучал пальцем по снимку — Просто взгляни на свое лицо. Похоже оно на лицо дающего сдачу?

— Нет.

— И снова верный ответ. Это лицо алчущего даже не крови, а смерти отморозка. Попади этот снимок в руки любого судьи — и он без долгих раздумий признает тебя виновным. Понимаешь?

— Понимаю — вздохнул я — Мой ответ был… чрезмерным?

— Это не подходящее слово. Ты должен благодарить судьбу, что ты не случилось самого страшного. Ты вообще понимаешь, что мог убить его? Его череп мог треснуть под твоими ногами как гнилая тыква! И все — человека нет. Да он молодой тупой придурок со спермотоксикозом. Но это не лишает его права на долгую жизнь.

— Я понимаю — повторил я.

— Хорошо — кивнул Инверто и щелкнул зажигалкой — Хорошо, раз понимаешь. А теперь ответить мне, Амос — разогнав дым ладонью, он посмотрел на меня — Ты отморозок?

— Нет — ответил я, возможно выдержав слишком долгую паузу — Я не отморозок.

— Ты полностью уверен в этом, парень?

— Полностью.

— Хорошо — он снова кивнул и, отложив самокрутку на край древней как сам Хуракан мраморной пепельницы с эмблемой СурвМаунтинс, постучал пальцами по столешнице — С отморозками я не работаю, Амос. Никто не работает с отморозками. Да их порой используют в своих целях втемную, но потом списывают со счетов, запирая в тюрьме, отправляя во внешнюю разведку, где они быстро погибают, но я сам с отморозками не работаю никогда. И знаешь почему?