Я смотрел на сержанта так, как если бы услышал несусветную чушь.

— Я не шучу, Конмэл. С завтрашнего дня возобновишь занятия.

— Вы не слишком много от меня хотите? — я недобро поглядел на полицейского.

— Ты вполне потянешь и учебу, и работу. К тому же по вашему закону ты уже считаешься взрослым. Будешь меньше на улице болтаться. Так что, завтра я позвоню в школу и спрошу.

Я вышел из кабинета Фалви мрачный и злой. Чувствовал, что ничем хорошим эта затея сержанта не обернется.

Сначала в сон ворвался шум, смахивающий на ярморочный. А потом что-то больно ударило по голове. Еще через миг шум смолк, словно кто-то резко вырубил громкость на орущем радио. Я открыл глаза и поднял голову. Школьники, обернувшись к моей последней парте, смотрели с испугом.

— Ну наконец-то! — обрадовался тишине незнакомый мужчина у доски. — Так, на чем мы остановились на прошлом уроке?

Я подхватил бумажный ком, внутри которого был завернут камень, незаметно втянул запах и уставился на одного из учеников.

— Руари, я не хотел! Не в тебя целил! Честно! — отчаянно зашептал тот. — Это все Дарли!

— Вам обоим — конец! — зло посулил я, поднялся со своего места и закинул на плечо рюкзак.

— Прости, ты куда? — произнес удивленный учитель.

— Это не мой класс.

— Вот как? Но я тебя и в других не видел. Ты из какой группы?

— А. А вы, наверное, из группы И? Или О?

— Что?

— Идиот или осел, на ваш выбор.

Класс дружно грянул смехом.

— Твое имя, остряк? — учитель побагровел от оскорбления.

— Руари Конмэл.

Учитель опустил глаза в список.

— У тебя история стоит факультативом. И ты за весь год не был ни на одном занятии. Или тоже их проспал, как лесная соня?

Вероятно, он ожидал, что класс теперь будет смеяться надо мной. Но ученики молчали с угрюмыми лицами.

— Так почему ты не посещал занятия, Руари?

— Вы и сами должны знать. Если вы историк.

— Не понимаю. Объясни.

— История — не точная наука. Ученые сами не могут подтвердить или опровергнуть некоторые гипотезы и по-разному трактуют одни и те же события. И вы хотите, чтобы мы забивали этой ерундой голову?

— Ты считаешь, что все те труды, что писались очевидцами событий — ерунда?

— Я говорю об учебнике, который написан современными ослами. Вы же не первоисточники заставляете здесь изучать!

— Любопытное мнение, — заметил он. — И я даже частично соглашусь с тобой. Но ведь и ты согласишься, что изучить первоисточники невозможно, даже занимаясь этим всю жизнь.

— Тогда о чем вы со мной спорите?

— Краткое изложение в любом случае дает какое-то представление о событиях, происходящих в мире.

— Вот именно. Какое-то! Только некоторые разделы — это даже не «какая-то» трактовка событий, а просто наглое вранье!

— Это какие же?

— Начиная со страницы сто двадцать восемь.

Учитель с удивлением принялся листать учебник. За ним дружно зашуршал страницами весь класс. Преподаватель увидел название раздела. Что-то, видимо, сложилось в его голове.

— Пойдем-ка прогуляемся до директора, Руари.

Едва мы вышли, класс взорвался криками. Я остановился.

— Погодите-ка, — передразнил я манеру учителя, вернулся в класс и рявкнул: — Заткнулись!

Потом мы шли по пустому коридору, и за нашими спинами разливалась тишина. Учитель почувствовал себя рядом со мной крайне неуютно.

— К мистеру Дойлу можно? — спросил он секретаря и прошел в кабинет.

— А, мистер Одонел? Как работается? Надеюсь, все отлично? — директор протянул руку учителю.

— Стараюсь.

Он пожал руку мистеру Дойлу, а я скользнул в кабинет и замер рядом с дверью, сунув руки в карманы.

— Конмэл, — произнес директор, увидев меня. — Понятно.

— Вообще-то, у меня сейчас химия.

— Если мне не изменяет память, мисс Коннолли запретила тебе появляться на своих занятиях, пока ты не извинишься!

— Да ладно вам! Подумаешь, ущипнул ее раз за задницу! Сами же все время пялитесь на ее сиськи.

— Руари! — директор подскочил в кресле, весь багровый.

Историк почувствовал себя так, как будто находился между молотом и наковальней.

— Что он у вас на уроке выкинул, Барни? — прорычал мистер Дойл.

— Сказал, что в этом разделе написано вранье. Я подумал, вы должны знать.