Третий же волк ринулся к опушке.

Откуда уж спешно отходили те двое. Поначалу-то они там задержались, наблюдая за происходящим. Но после «складывания» оглоблей своего собрата, дали ходу. Видимо, поняв, что их стая слегка ошиблась и залезла на территорию куда более опасного хищника, чем они сами.

И тут от проруби донесся какой-то звук.

Неждан повернулся и увидел каким-то чудом выбравшегося альфа-самца. Который, впрочем, едва стоял на ногах и отчаянно дрожал…

— Это ты, конечно, хорошо придумал, — бурчал Неждан, возясь со шкурами. — Раз, и спрятался. А я расхлебывай. А если бы нас с Мухтаром волки сожрали? Думаешь, схоронился бы? Они ведь нас давно приметили.

— Да я даже не успел ничего понять! — возмутился Вернидуб.

— Удобно. А еще ведун Перуна. Ай-ай-ай. Неужели испугался?

— Истинно тебе говорю. Клянусь! Душой своей клянусь и посмертием! Я только зашел огонь развести в печи. Сам же просил. Чтобы все прогрелось. И тут слышу — пес рычит. Но он у нас любит поиграть со всякой мелочью, а иной раз и птиц так гоняет. Вот и не обратил внимания.

— А мой крик тебя не смутил?

— Смутил, конечно! — с максимально честным взглядом произнес седой. — Я ничего не понял, но решил готовиться к худшему. И сразу же, как услышал, надел, как ты говоришь, разгрузку. Взял в руки копье с атлатлем. И вышел. Но все уже оказалось кончено.

— Долго же ты возился, — покачал головой парень.

— Долго? Да я спешил, как мог! Просто ты словно одержимый!

— Я?!

— А кто?! Не знаю, кто в тебя вселился, но на волков страшно было смотреть. У двух вон — шкуру попортил. Это надо было ТАК ударить по хребту! Ты словно медведя пытался свалить.

— Шутишь, что ли? Какие это удары-то? Так — смех один. Просто волки молодые.

— А проломленный череп у того, матерого? У него считай, что от головы только челюсть осталась.

— Наговариваешь ты на меня.

— Истину тебе говорю — я спешил, как мог! Никогда так скоро не собирался. Подумал, что Гостята не выдержал и послал кого-то убивать нас с тобой. Али еще кто решился. А выхожу — ты стоишь с какими-то безумными глазами и окровавленной березкой в руках. А рядом волк, вбитый в снег и сложенный пополам через спину. Чуть в стороне Мухтар у другого. Уже порвав ему глотку — да так, что любо дорого посмотреть. Словно кутенку какому.

— Почему сразу безумными глазами? — нахмурился Неждан.

— Боевое безумие — не иначе. Я про такое только слышал. Клянусь — вид у тебя был страшный настолько, что я чуть в тебя дротик не бросил. Сам испугался. Подумал, что ты как некоторые ведуны сильные, не выдержал и ума лишился из-за голоса бога.

— Да не было никакого безумия, — отмахнулся парень, продолжая мездрить шкуру волка. — На удивление все спокойно было и ровно.

— Ты свой крик слышал?

— Так, я им пугал волков. Там, у реки. В тот момент я еще палку не хватил.

— Пугал он… — покачал головой Вернидуб. — Верно тебе говорю — хранят тебя боги. Нужен ты им. Ой нужен…

Так переругиваясь, они и трудились.

Снять шкуры сразу с шести волков, да начать их выделку, пока не засохли — трудно. Тем более на дворе был вечер. И пришлось заканчивать уже при лучинах, то есть, почти на ощупь.

Неждан же при этом клял все. И мороз, усилившийся к ночи, и усталость, и этих чертовых волков, которые сорвали ему возможность помыться и отдохнуть.

Вернидуб же, напротив, прямо светился. Парень уже много раз замечал, что на седого удивительно сильно действуют любые ситуации, в которых он видит прямое участие богов…

* * *

Борята медленно прошел по кругу, глядя на поверженного супротивника. Перун показал свою волю.

Все это видели.

И никто бы теперь не сказал поперек, ибо рана, полученная Гостятой, оказалось нелепой, болезненной и смертельной одновременно. Не успел втянуть живот. Вот самый его край и выворотило. Впрочем, нужно отдать должное старейшине, он не орал от боли, хотя и хотелось. Просто придерживал собственный ливер, лежа не снегу…

— Что теперь скажешь? — спросил Борята, завершив медленное шествие по уже третьему кругу.

— Думаешь, защитил его? — криво усмехнулся Гостята. — Арака очень разозлило поведение этого щенка. Он не простит.

— Он дал слово!

— Он его уже приговорил.

— Лжешь!

— Зачем? — кивнул он на свой живот. — Арак знает Вернидуба и поверил его словам о том, что Неждан сильный ведун. И испугался его проклятия, которое щенок уже произнес. Но если бы во время разговора тот не заинтересовал его сладким песком — ближайшей ночью зарезал бы.