– Да-а, художник вы своеобразный…, - улыбнулась Мина, не теряя спокойствия, - ну ничего, в следующий раз попробуем к традиционной живописи перейти, если желание будет. На сегодня, пожалуй, хватит. Пойдёмте, отведу вас к няне, отдохнёте немного, а потом погуляем.

– И нянюшка?

– Конечно, если хотите, мы её пригласим.

– А с куклой когда буду играть, вечером?

– Боюсь, не сегодня. Маменька ваша сердита за то, что вы без разрешения открыли шкаф в гостиной и притащили куклу к себе в комнату, и всю растрепали. Вот спрашивается, зачем?

Ташины глаза снова наполнились слезами, и она, схватив гувернантку за руку, жарко стала уверять, что это не так, она ночью даже глаз не открывала, кукла сама пришла, потому что ей в шкафу сидеть скучно, вот она и баловалась.

– Тихо, тихо, не плачьте. Разберёмся. Хотите, я вашу непослушную игрушку накажу, чтобы по ночам не бегала. Кстати, как её зовут?

– Не знаю, - растерялась Таша и умоляюще сложила руки домиком, - только не надо её наказывать, пожалуйста.

– Ладно, в этот раз не буду, - великодушно согласилась Мина Осиповна и тут же предложила, - а давайте придумаем для неё имя. Я, например, предлагаю назвать её Машенькой или Нюшей.

– Нет, она будет Иветтой, - не задумываясь сообщила девочка, - Если ласково, то Ивочка или Веточка, а если сердито, то Ветка.

– Ну что ж, - не стала спорить гувернантка, - тоже неплохо.

Во время прогулки Мина, не оставив надежды разобраться в кукольных приключениях, попыталась разговорить няньку - крепко ли та спит, закрывается ли на замок дверь в комнате девочки, и даже предложила в сегодняшнюю ночь поменяться кроватями.

– Ишь чего удумали, - рассердилась нянька, - я лучше спать не лягу, чем в свою постель кого пущу, а Ташке на ночь травы сонной заварю, ежели это она всамделе безобразничат, с койки по ночам слезат, так ужо не будет - и добавила, глядя с вызовом, одну из своих присказок, непонятных, но забавных, - ох-ти, ох-ти, девка в кофте.

Выслушав быструю нянькину речь (та, когда нервничала, переходила на скороговорку с чисто уральскими интонациями, пропуская кое-где гласные, окая и чокая), гувернантка лишь пожала плечами, не в её интересах ссориться, но для поддержания разговора спросила у Варвары Ивановны: «А мне такой травки дадите? Никак не привыкну к новому месту».

Та молча вынесла из своей каморки полотняный мешочек и сунула Мине в руки, буркнув при этом, чтоб на один раз брала ровно щепотку, не+ больше, а то до обеда не поднимется.

Следующая ночь прошла спокойно.

Зато в четверг всё повторилось снова: ключи на месте, кукла - в Ташиной комнате, только не на полу, а на подоконнике. Опять слёзы и отговорки, что кукла сама проказничает.

***

Полная, с медным отливом луна, оставив попытки стряхнуть с себя небольшое, но назойливое чёрное облако, что своим беспокойством мешало ей заниматься привычными для маленькой планеты делами, зависла прямо перед окном гостиной.

Закутавшись в тёплую шаль, Мина поправила приоткрытую штору из тяжёлого бархата, оставив лишь узкую щёлку для любопытного ночного светила, и уселась в кресло, что стояло в самом дальнем углу, куда лунная дорожка не дотягивалась. Вторую ночь гувернантка, не ставя никого в известность, пыталась найти виновника кукольных похождений.

Мина ни на минуту не поверила своей воспитаннице, уверявшей, что кукла-красавица сама бродит по ночам, потому что живая. Она, конечно, похожа на настоящую девочку - глаза с искорками, фарфоровая бледность кожи, пухлые губы в легкой полуулыбке, - но не более того. Это всего лишь отменно сделанная игрушка. Стоит себе спокойно за стеклом в шкафу, чуть подсвеченная тонким лунным лучом, и не собирается никуда сбегать.

– Ничего, ничего, терпения у меня не занимать, рано или поздно шутник себя выдаст, - пробормотала Мина, растирая, чтобы не уснуть, уши, - я не могу допустить, чтобы меня уволили. Не для того сюда ехала.

Она была почти уверена, что чудеса с куклой - проделки кого-то из домашних, кому её появление могло стать помехой или вызвало досаду, протест, просто раздражение.

«Нянька?
– гадала Мина, - Возможно. Побоялась остаться не у дел. Хотя вряд ли, - тут же засомневалась она, - ведь хозяйка ждёт малыша, так что без неё в ближайшем будущем не обойтись. Кто-то из горничных? Запросто. Этот народец к интригам очень даже склонен. Вдруг какая из них к хозяину неравнодушна, вот и опасается соперничества. Да только напрасно, мне флирт на службе не интересен. Митя? Можно и такое допустить. Мальчики озорничать любят. Или все-таки Таша? Нет, нет. Слишком мала ещё. Не будет же она бродить одна ночью в темноте, к тому же лестница со второго этажа крутая, там без освещения никак нельзя. Опять же нянька спит рядом. Должна ведь услышать. Должна, да вот оба раза не услышала…»

Торопливые шаги заставили её вжаться в кресло. Кто-то вошёл в гостиную. Силуэта не разобрать - как назло, луну-помощницу закрыла плотная туча. Но визитёр сам себя выдал, пробормотав Митиным голосом:

– Да тихо тут всё, зря панику навели. Кукла на месте. Шкаф закрыт.

Через несколько секунд Мина снова осталась одна.

Вычеркнув Митю из мысленного списка «подозреваемых», она продолжила свои рассуждения, вспомнив о сестре хозяина, Геничке. Но допустить её участие в подобном безобразии никак не могла. Милейшее существо. Кстати, именно Евгения Дмитриевна простодушно рассказала ей почти обо всех обитателях дома. Обычная купеческая семья, обычная прислуга. Ничего такого, чтобы могло насторожить. Поэтому возникшая напряжённость в отношениях с новой воспитанницей и её нянькой немного Мину обескураживала. Хотелось бы всё скорее уладить. Но сейчас главное - разобраться, чьи же это козни.