Эди махнула на дверь.

– Все в порядке.

– Не торопитесь, осмотритесь. Я буду на улице, если понадоблюсь.

Когда женщина вышла, Эди развернулась обратно к небольшому помещению и попробовала представить его заполненным новыми вещами. Попробовала представить себя работающей здесь с ощущением творческого вдохновения и энтузиазма.

Она открывала одно из окон, когда услышала, как ее окликнул папа. Она подумала, что ей показалось, но когда развернулась, папа стоял в дверном проеме в своих плотничьих штанах, в петле на бедре болтался молоток, а на щеке красовалось пятно белой краски.

– Папа, что ты здесь делаешь?

Он показал большим пальцем на «Светлячок»:

– Твоя мама позвонила. Им надо добавить новую примерочную. – Он пожал плечами. – Она попросила помочь. – Ее выдох получился несколько вымученным. Конечно, мама попросила его о помощи. Бад Эверетт редко кому отказывал, особенно матери Эди. Но потом Эди увидела на его лице мягкую улыбку. Надежду в глазах, когда он снова посмотрел на магазин. Повернувшись обратно к Эди, он поднял руку. – Я знаю, что ты собираешься сказать, мисси, но ты должна понять, что любовь – это выбор. Я сделал этот выбор сорок семь лет назад и делаю его снова. Я выбрал любить твою маму независимо от того, что говорит какая-то бумажка из суда. Выводит ли она меня из себя временами? Да. Всегда ли я понимаю ее логику? И близко нет. Но я не откажусь от нее или от нас. Так что, если она просит меня помочь, я помогу.

– Бад?

Папа высунулся из двери.

– Я здесь. Разговариваю с Эди.

Эди услышала стук маминых каблуков по тротуару.

– Эди? Что ты тут делаешь?

– Ничего, просто смотрю помещение для друга. – Она не видела необходимости вдаваться в истинные причины своего нахождения здесь. – И я спрашивала у папы то же самое. Он сказал, что делает вам примерочную.

Мама заправила волосы за ухо и уперла руку в бедро, затем опустила. Ее блузка была сдержанного светло-розового цвета, и Эди была счастлива увидеть, что та застегнута до подобающего уровня на груди.

– Ну, Бланш приводит так много покупателей, что нам надо всех их вместить.

– Тебе повезло, что папа хороший строитель.

Мама повернулась и осмотрела его с головы до ног, словно видела в первый раз. Затем с раздраженным «Ради бога, Бад» протянула руку и большим пальцем стерла пятно краски с его щеки, потом вздохнула.

– Да, повезло, не правда ли?

Это была достойная попытка сарказма, но все видели улыбку, которую она попыталась скрыть. Она безошибочно улавливалась в ее голосе, и Эди была рада, что она направлена на папу.

Он обнял Эди, затем задержался в дверях.

– Дома все хорошо?

– Да, папа. Хорошо.

От улыбки в уголках глаз показались морщинки.

– Рад это слышать. Передавай Маку и детям, что мы их любим.

Наши дни

В первый по-настоящему холодный вечер года Мак сказал Эди, что хочет пригласить ее на ужин. Только для двоих. Когда дети были младше, они устраивали романтические вечера раз или два в месяц. Они любили эти выходы, когда могли провести два или три шикарных часа вдали от нужд и капризов маленьких человечков в их жизни.

Где-то по дороге они позволили этим вечерам наедине упасть в списке приоритетов, пока они не оказались на одну или две строчки выше «поменять масло» и «записать детей на стрижку». Но Мак был намерен это изменить. Вернуться к их вечерам вне дома так же, как они планировали визиты к ортодонту, футбольные тренировки и соревнования по плаванию.

Не то чтобы свидания пару раз в месяц исправят все плохое между ними, но хотя бы дадут им шанс заново узнать друг друга. Сосредоточиться на том, что у них есть и что он не хотел потерять.

По возрасту их дети находились в такой странной ситуации, когда Эйвери не нужна няня, да и Томасу вряд ли, но если уйти из дома вместе, кто знает, какая катастрофа может случиться? Поэтому Мак и Эди спросили Райли, можно ли оставить ее за главную, пока они уйдут на ужин.

– Вы хотите, чтобы я нянчилась с ними?

Райли метнула взгляд на Эйвери, которая выдала раздраженное:

– Мам!

Эди отступила.

– Знаешь что? Ты права, это, наверное, не…

– Нет, все в порядке. Идите на ужин. А я прослежу, не знаю… чтобы они почистили зубы. И не спалили дом.

Эйвери сжала губы, но ее щеки поднялись.

– Я постараюсь не играть со спичками.

Райли жила с ними почти три месяца, но это не остановило Эди от перечисления всех возможных опасностей в доме и местоположения каждого огнетушителя и самого острого ножа на кухне на случай ограбления.

– Боже, – застонала Райли. – Вы всегда так волнуетесь?

– Сообщи, если возникнут какие-то проблемы, – попросила Эди перед самым выходом. – Я серьезно. Телефоны у нас с собой, так что не стесняйся.