Мак думал, что забыл ее. Думал, что оставил ее позади вместе с разношенными шлепанцами, которые носил большую часть того лета. Но она была упрямо живучей, задерживалась в редких снах, обрывках воспоминаний, запахе лодочного топлива и криках чаек. Он упорно старался забыть, говорил себе, что он с женщиной, предназначенной ему с самого начала. Эди была его невестой, самим источником жизни, и он много раз пожалел, что не может перекроить свой мозг и избавиться от частей, которые тянутся к Кэт, словно она наркотик, которого до сих пор жаждет его тело или разум.

Но что, если эти заблудшие мозговые клетки жаждали вовсе не Кэт? Что, если это было что-то другое? Кто-то другой? Может, все это время за него цеплялись не воспоминания о Кэт, а присутствие Райли. Его ребенка. Несмотря на то, что он не знал о ней.

Лето 2000 года

Мак отрабатывал вечернюю смену, помогал поднимать лодки с воды и мыл их перед погрузкой на подъемник, чтобы вернуть в сухой док. На самом деле он предпочитал вечерние смены: температура слегка снижалась, плюс всегда было забавно наблюдать за большими лодками, неторопливо заходящими в фарватер с полными трюмами тиляпий, морских окуней и желтохвостов, которых они наловили за день на заливе.

Однако истинной причиной, по которой ему нравилось работать в вечернюю смену, была возможность увидеть Кэт. Он никому не признался бы – он даже себе почти не позволял думать об этом, но когда вскоре после заката лодки возвращались, его взгляд метался по марине в поисках растрепавшейся на ветру копны светлых волос, поднятых на лоб солнечных очков в белой оправе, крепких длинных ног и скульптурных рук.

Однажды вечером, вскоре после Четвертого июля, Мак вел подъемник от марины к лодочному ангару, когда увидел ее. Кэт стояла у секции для чистки рыбы спиной к лодкам в неизменных джинсовых шортах и белой футболке, завязанной узлом на боку. Ее волосы были убраны в хвост, открывая нежную кожу на изгибе шеи. Сердце забилось чаще, Мак припарковал подъемник, бросил ключи Джеффу и спрыгнул на горячий асфальт. Он спешил к ней, судорожно подбирая верные слова – что-то забавное, но не ребяческое, что помогло бы ей расслабиться после скорее всего утомительного дня.

Но только он придумал остроумное замечание, как со стороны парковки к ней подошел мужчина. Худощавый, в облегающей черной майке, серебряная цепь тянулась из одного кармана джинсов и исчезала в другом. Черные ботинки, темные солнечные очки, несмотря на сумерки. Учитывая, что все вокруг носили яркие рубашки, солнечные очки на шнурках вокруг шеи, шлепанцы и бейсболки, парень не просто выделялся – он подавлял.

Мак зациклился на внешности незнакомца. Зачем такому типу заявляться в марину, когда рыбалка, судя по виду, является последней в списке его приоритетов?

Парень грубо схватил Кэт и притянул к себе для поцелуя.

Из горла Мака вырвался низкий животный рык, какого он никогда за собой не замечал. Он сорвался на бег с твердым намерением избавить ее от подонка, который явно делал ей больно и навязывался против воли.

Неудивительно, что Кэт сумела постоять за себя. Она вывернулась из его хватки и шлепнула его по руке. Потом подняла волосы с шеи и сказала что-то, вызвавшее его улыбку. Когда она шагнула к нему, он привычно наклонился и поцеловал ее в щеку. И она позволила.

Что-то в груди Мака сжалось, а ноги и руки словно парализовало от ужаса, заставив остановиться посреди дорожки. Парень снова заговорил. Кэт кивнула, и он лениво пошел к черному автомобилю, припаркованному вдоль стоянки под деревом. Машина была низкой посадки, окна были затонированы до, вероятно, незаконного уровня. Парень открыл дверь и захлопнул ее за собой. В следующее мгновение до марины донеслись ритмичные басы, несмотря на царившие вокруг гудение и разговоры.

Не зная, что думать про парня и разрушительное ощущение в груди, Мак резко свернул с дорожки к магазинчику, где Карла выбивала чек мужчине с полотенцем вокруг талии и босыми ногами в песке. Мак стоял у бокового окна, рядом с витриной с обклеенными ракушками шкатулками и тюбиками солнцезащитного крема и алоэ, наблюдая, как Кэт споласкивает ящик для льда и поднимает его на бедро, чтобы отнести обратно на лодку.

– Смотришь на свой горшочек с золотом? – спросила Карла от кассы.

Мак обернулся.

– Я?

– Да, ты. Есть причина, по которой ты не работаешь? У нас восемь лодок разгружаются, а значит нам надо – представляешь? – помыть и убрать восемь лодок. И вместо этого ты тут бездельничаешь.

– Простите. – Мак повернулся обратно к окну. – Я просто…

Он наклонился вперед, чтобы заглянуть за угол, где стояла «Алабама Рэдс», но не увидел ее.

За спиной фыркнула Карла.

– Ты серьезно влип. Любой, у кого есть глаза, поймет, кого ты высматриваешь.

– Что? Нет. О чем вы?

– У тебя ужасный покерфейс, малец. И должна тебе сказать, Кэт проблемная. Лучше тебе держаться от нее подальше.

Мак взъерошил волосы, затем скрестил руки на груди. Ему хотелось все отрицать, но при этом стало любопытно.

– Проблемная?

– Да. Жесткая. И, очевидно, занята. – Карла кивнула на противоположное окно, в котором Мак увидел черную машину у ограды.

– Знаете его?

– К сожалению. Марко работал тут недолго, но мне не нравились его замашки. Как он себя вел. Как будто мы все должны быть благодарны каждый раз, когда он решил появиться на работе. – Она цокнула языком. – Он время от времени возвращается повидаться с Кэт. Мне это не нравится.