Грэм снова выдал полуулыбку.

– Как и мне.

Тернер постучал по деревянному столу костяшками пальцев.

– Здорово. Мы хотим, чтобы вы приступили к работе и поразили нас. Кстати, Грэм, я заметил, что вы делали заметки там, на причале. Как долго вы будете держать нас в неведении?

Грэм открыл перед собой блокнот – тот же блокнот в клеточку, которыми он всегда пользовался, – и развернул его к Тернеру и Мэриголд.

– Это быстрые наброски, ничего конкретного. Я просто хотел посмотреть рельеф и спуски к воде.

Пока Тернер и Мэриголд рассматривали наброски, Эди чувствовала, что Грэм наблюдает за ней. Его взгляд задержался, и у нее в животе затрепетало. Испугавшись подсознательной реакции собственного тела, она выпрямила спину и сняла колпачок с ручки, затем надела его обратно и положила ручку на свой блокнот.

– Есть какой-то конкретный стиль или цветовая палитра, которые вы хотели бы использовать? – Она с трудом заставила себя сосредоточиться. – Я могла бы начать подбирать цвета и отделку, чтобы дать вам общую идею помещений.

Мэриголд посмотрела на мужа, потом обратно на Эди.

– За исключением некоторых семейных реликвий, которые я хотела бы вписать в интерьер, я открыта для ваших предложений. Только ничего вычурного. Мы любим устраивать приемы, но при этом не хотим беспокоиться, как бы внуки не испортили бесценный ковер.

– Обещаю, что ничего вычурного не будет. Я вижу много открытых пространств. Натуральные цвета. Ткани, устойчивые к загрязнениям, но при этом не слишком простые, чтобы уронить свое достоинство. – Она взглянула на Грэма. – Было бы здорово, открывая входную дверь, видеть сквозь весь дом залив позади. Много окон, конечно, но суперэнергосберегающий, чтобы не впускать жару.

Тернер широко улыбнулся и положил ладонь жене на спину.

– Я бы сказал, что мы в хороших руках.

К тому времени как они попрощались и Кеннеди пошли к своим машинам, с юга дул бриз. На горизонте собрались темные тучи, хотя теплое солнце еще ярко светило. Эди с Грэмом смотрели, как Кеннеди медленно ехали по дорожке и исчезли за поворотом между деревьев.

Грэм выдохнул:

– Это прошло лучше, чем я ожидал.

– А чего ты ожидал?

– Честно говоря, не знаю. Я давно не видел Тернера Кеннеди. Я не планировал брать работу какое-то время, но ему трудно отказать.

– Я видела тебя в журнале «Залив». Хорошая статья.

Он фыркнул:

– Я возненавидел то интервью.

– Почему? Оно впечатляющее. Премия Маклеода? Это большой успех для архитектора.

Грэм пожал плечами:

– Да. И я это ценю. Просто не люблю шумиху. Я-то думал, что статья будет про мою работу, но женщина продолжала спрашивать про мою семью, как я провожу время, когда не работаю. Почему вернулся домой.

– Понимаю, – улыбнулась Эди. – Никаких личных вопросов.

– Я не имел в виду тебя.

– Все в порядке. Обещаю, что не буду совать свой нос дальше, чем необходимо для работы. Разве что как давно ты вернулся? Я слышала, что ты дома, но… – Она покачала головой. – Не знаю подробностей. Опять же, может, ты хочешь именно этого.

– Я переехал в июле. Папа умер в марте, и я долго завершал проекты, подчищал хвосты. – Он сунул руки в карманы, рассеянно глядя вдаль. – Я продал дом, арендовал грузовик и переехал в папин дом. – Он кивнул головой на север, в противоположную сторону от «Гранд Отеля».

В памяти всплыл дом, словно она была там вчера. Бледно-желтая краска, застекленные веранды спереди и сзади, внутри все заставлено старинными буфетами и сервантами, фамильным серебром и корзинками всех размеров. Мистер Ягер был в некотором роде барахольщиком, но собирал красивые вещи. Они втроем – Мак, Грэм и Эди – проводили много времени на веранде и причале его дома. В лодке, в воде, на пляже.

– Я очень сожалею о твоем папе. Я понятия не имела, пока не прочитала в статье.

– Спасибо. – Он поддел гравий носком ботинка. – У тебя есть время пройтись со мной до причала? Хочу узнать твое мнение по одному вопросу.

– Да. Конечно.

Она положила блокнот на стол и пошла следом за ним к шатким деревянным мосткам. Бриз снова усилился, посылая горячий воздух им в лицо. По дороге Эди подняла лицо к солнцу, наслаждаясь теплом, растапливающим часть льда в ее груди.

– Ты все еще любишь воду, верно? – спросил он.

Она открыла глаза, Грэм наблюдал за ней.

– Люблю. Я всегда любила бывать здесь. Это… не знаю. Открывает что-то внутри. Если что-то напряжено, вода это расслабляет.

– Понимаю, о чем ты. – Когда они дошли до лодочного сарая примерно на полпути к мосткам, он остановился. Сунул руки обратно в карманы. – Я правда рад видеть тебя, Эди. Прошло много времени.