– Правда?

Мастерски намотав ее на пальцы, он начал чистить межзубные промежутки. Мак Свон крайне тщательно следил за гигиеной зубов независимо от эмоционального климата в комнате.

– Да. Сегодня у меня очень важная встреча.

– Так вот почему ты нарядилась. С кем встречаешься?

– С Тернером Кеннеди.

Он опустил руки.

– Кеннеди? Новый дом? – Она кивнула. – Он нанял «Дэвис Дизайн»?

– Нет. Только меня. Он нанял меня дизайнером.

– Ты серьезно?

– Да. – Ее губы растянулись в улыбке. – Не знаю, почему он нанял меня, а не другого дизайнера. Или даже Лору Лу.

– Это просто. Потому что ты хороша. Все это знают. Очевидно, Тернер Кеннеди это знает. – Эди пожала плечами. – Детка. Это очень круто. Я так тобой горжусь.

Он шагнул к ней, широко раскинув руки для объятий. Обычно она насладилась бы возможностью глубоко зарыться в его широкую грудь и теплые руки – впитать его привязанность, но тело застыло так же, как и сердце. В итоге Мак неловко похлопал ее по руке и поцеловал в щеку.

– Спасибо, – тихо сказала она. – Я встречаюсь с ним и с архитектором на другом берегу залива в девять тридцать. Не знаю, кого он нанял, но он хочет, чтобы мы оба посмотрели на участок вживую.

– На другом берегу. – Мак повернулся к двери. Напротив, через коридор, была дверь в гостевую комнату, где Райли лежала в кровати со стопкой книг про Гарри Поттера, которые ей дала Эйвери. – Тебя долго не будет? – спросил он.

– Не знаю. В обед Тернер играет в гольф, так что мы закончим до этого.

– Ладно. Просто я…

– Ты что?

– Я не хочу оставлять Райли одну надолго. Понимаешь?

Внутри вспыхнуло что-то горячее.

– Конечно. Но ты же не ждешь, что я отменю встречу?

– Нет. – Мак опустил глаза на свои руки. – Конечно нет. Это важно. Я знаю.

Он прикусил губу и медленно кивнул.

– Мак, она не маленькая девочка. Она будет в порядке. Я проверю ее, когда вернусь в город.

– Я бы остался с ней, но после пятничных отмен сегодня у меня в два раза больше пациентов, чтобы принять всех.

Искра превратилась в огонь, полыхающий в теле. Эди была почти благодарна: пламя лучше, чем пустота.

– То, что твой день включает больных детей, не умаляет моей работы. Ты не можешь повесить Райли на меня, как будто она моя ответственность. – Эди попыталась затоптать пламя.

От ее тона глаза Мака распахнулись.

– Нет, Эди… я не это имел в виду. – Его плечи ссутулились – Это было нагло. Извини. – Она сильно прикусила губу, перебирая сережки в поисках любимых золотых колец. – Я не жду, что ты все забудешь, – виновато произнес он. – Я знаю, что ты не можешь. Мне просто надо знать, что ты…

– Что я что? Что я в порядке? Что хорошо себя чувствую? Я не могу уверить тебя в этом.

– Хорошо. Ты права. – Он искал ее взгляд. – Я люблю тебя, Эди. Я люблю тебя и нашу семью.

– Я знаю, – сказала она после паузы.

– Этого ничто не изменит. И я сделаю все, что понадобится, чтобы снова завоевать твое доверие.

Она кивнула, потом вдела серьги в уши, подхватила с кровати сумочку и, бросив на него последний взгляд, вышла из комнаты.

Всего пару ночей назад Мак казался незнакомцем. Как будто его признание – о Кэт, о Райли, о том лете – забрало старого Мака и заменило на нового, который выглядел точно так же, но ощущался совсем по-другому.

Но это не так. Никто не забирал у нее настоящего Мака. Это настоящий Мак. И, может, в этом и была загвоздка. Этот Мак – за которого она вышла замуж – также был Маком Своном, отцом Райли. И Эди было сложно примириться с тем, что оба эти Мака – один человек.

«Я люблю тебя и нашу семью. Этого ничто не изменит». Его слова навязчиво напоминали те, что она сказала детям раньше в выходные. «Мы семья, и это никогда не изменится». Почему они испытывают такую потребность напоминать себе об этих незыблемых фактах? Кого они пытаются убедить?

Редко когда поездка через залив не успокаивала ее, но сегодня даже вид залива Мобил, тянувшегося на юг серебристой гладью, не тронул несущиеся с бешеной скоростью мысли Эди. Свернув на Фэйрхоуп, она опустила окна в попытке прогнать тревогу свежим ветром. На красном светофоре на Сэкшн-стрит она замедлила дыхание и проверила адрес, который дал ей помощник Тернера.

К тому времени как она доехала до изгиба дороги, который шел мимо входа в «Гранд Отель», у нее получилось затолкать утро – на самом деле все выходные – на задворки сознания. Ничего не прошло, но на некоторое время скрылось, и она почувствовала ясность. Целеустремленность. Когда она поворачивала направо, на гравийную подъездную дорожку, которая вела на новый земельный участок Кеннеди, внутри уже бурлил восторг.