И менее личные, но не менее бесцеремонные: что собираешься делать после того, как ребенок родится?

Были и другие, которые он никогда не задаст. Вопросы, направленные в самую суть. Из всех решений, которые ты могла принять, почему решила постучать в мою дверь? И почему так долго ждала? Но интуиция подсказывала, что на большую часть этих вопросов у Райли не найдется ответов. Поэтому он выбрал легкий:

– Какая твоя любимая еда?

– Что? – Он застал ее врасплох, спросив такое, что не имело отношения к ребенку. – Почему вы хотите это знать?

Он пожал плечами.

– Я тебя не знаю. Но хочу узнать. Хочу знать, что ты любишь есть.

Райли сжала губы, и на мгновение Мак подумал, что она проигнорирует вопрос. Потом уголки ее губ поползли вверх.

– Я люблю суши.

– Суши?

Она кивнула.

– Я пробовала их только один раз. В одном местечке в Пенсаколе. Тамми пыталась подбодрить меня после маминой аварии. Мы ходили в кино, а потом она повела меня ужинать.

– Она пыталась подбодрить тебя сырой рыбой?

Райли шаркнула ногой по земле.

– Мне понравилось.

– Ладно. Два очка за неожиданный ответ. Как насчет… Какое твое самое раннее воспоминание?

– Это легко. Мама заплетает мне косички.

Она на мгновение замолчала, и Мак вспомнил волосы Кэт, длинную косу, которая змеилась по ее спине каждый день тем летом. Вспомнил, как ее волосы пушились вокруг головы, как бледный ореол, когда она расплетала их на пляже.

– Мама очень много работала и всегда выглядела старше, чем была. Старше других мам в школе. И она выглядела немного… грубой. Как человек, с которым не хочется связываться. Но ее руки были такими мягкими. – Райли немного наклонила голову, как будто пытаясь лучше разглядеть воспоминание. – В детстве у меня были очень длинные волосы, и она так аккуратно разделяла их пальцами, чтобы распутать. Мне никогда не было больно.

Как у него болела душа за Кэт и за этого ребенка. Его ребенка. «Мне никогда не было больно». В ее жизни было так много боли, но материнские руки были такими мягкими и нежными. Ее матери больше нет. Кэт больше нет. Ему так много хотелось узнать о Кэт, хотелось задать ей так много вопросов. Она чувствовала себя брошенной? Ей было больно? Она ненавидела его?

«Нет, Мак. Не надо думать об этом. Есть здесь и сейчас. Это твоя жизнь».

– Кем ты хотела стать в детстве?

– Думаю, для меня все решено.

– Ты имеешь в виду материнство?

– Да. Я сделала свой выбор, и вот я здесь. – Она положила обе ладони по бокам живота и вздохнула. – Теперь ничего не изменишь.

– Да, но ты знаешь, что можешь быть больше, чем кем-то одним.

– Конечно. Как Эди, она мама и работает над домами. Вы папа и врач. Но такое не для девочек вроде меня.

– А когда ты была младше? Кем ты хотела быть тогда? – Она пожала плечами. – Да ладно. Каждый ребенок хочет кем-то быть.

– И вы?

– Конечно. Я хотел быть астронавтом.

– Астронавтом? Правда?

– Правда. Я был одержим Баззом Олдрином и Нилом Армстронгом. Джимом Ловеллом. Я хотел полететь на Луну, и на Марс, и на Сатурн. В таком порядке.

– Тогда получается, ваша жизнь не удалась? Не вижу, чтобы вы попали хоть куда-то из этих мест.

Нотка неприязни, или может гнева, в ее голосе поразила его. Мак замедлился и повернулся к ней.

– Я не назвал бы неудачей передумать. Или внести коррективы, когда первоначальный план не сработал. Как тот факт, что меня тошнит в самолетах. – Он снова зашагал вперед. – Не идеально для того, кто несется сквозь атмосферу с перегрузками в 3g.

– А как насчет того, кто хотел стать врачом, а вместо этого забеременел? Я бы сказала, что это большая неудача.

Ее голос звучал тихо, несмотря на негативные слова, и она смотрела прямо перед собой.

– Ты хотела быть врачом?

– Хотела. В прошедшем времени. И я знаю, что это глупо. Как будто я пытаюсь к вам подлизаться.

– Это не звучит глупо. Почему ты хотела быть врачом?

Она заправила волосы за ухо, слабо улыбаясь.

– Чтобы помогать людям. Когда мне было восемь, я упала с качелей у нас на заднем дворе. Приземлилась прямиком на локоть. Мама была на работе, так что я позвонила 911.

– Ты была одна дома в восемь лет?

Райли подняла плечо. – Что еще нам оставалось делать? – И снова Мака снесло размерами тяжести, которую он неосознанно взвалил на плечи Кэт. Она была непомерной. – В общем, я была в ужасе, ясное дело. Я никогда не была в больницах и даже не видела «Скорую» вблизи. Но санитары были такими милыми и забавными. Благодаря им мне было не так страшно. – Она пнула камешек, и он покатился вперед. – И врач, который вправлял мне руку, рассказывал каждое свое действие. Он был такой спокойный, что и я успокоилась. После этого я решила, что хочу быть врачом. – Она горько рассмеялась. – Но вот я здесь, и все изменилось.