– Я только забежала за кофе девочкам и направляюсь в магазин.

– Девочкам? Вы наняли кого-то еще?

– Да! Я разве не говорила? Она студентка в Южной Алабаме и самая миленькая на свете. Бланш уже показала ее у себя в «Инстаграме». Ой, я не рассказывала? У «Светлячка» теперь есть своя страница. И конечно, Бланш рассказала об этом своим поклонникам. У нас уже две тысячи подписчиков, а ведь не прошло и недели. Можешь поверить? – Мама подула на свой кофе и сделала глоток. – На прошлой неделе звонили из журнала «Залив» и сказали, что хотят сделать съемку.

Эди смотрела на маму, пока та говорила. Было очень странно видеть эту новую Дайану, хотя изменения едва ли были неожиданными. Когда-то Дайана Эверетт была правящей королевой леди в загородном клубе Оук-Хилл. Она надевала жемчуг даже в продуктовый магазин, бегала по делам в изящных туфельках и никогда не появлялась на публике без губной помады.

Теперь вместо жемчуга, каблуков и накрахмаленных белых блузок она носила сандалии с толстой подошвой, джинсы-скинни и топы из облегающих тканей. «Светлячок» стал самым модным местом для покупок в Оук-Хилл, и Дайана «с девочками» регулярно отправлялась в казино в Билокси.

Если вы не знали прежнюю Дайану, то, пожалуй, захотели бы назвать эту впечатляющей – пожилая женщина, несущаяся навстречу возрасту с азартом и шиком. Но для Эди – и для ее папы – это был просто диссонанс.

– … но потом мы передвинули вешалку вбок, и это все решило, – продолжала мама. – Так что теперь вся задняя стена зеркальная и эффект идеальный.

– Здорово, мам. Надо мне заехать и посмотреть.

– Действительно. И пока будешь там, я могу показать тебе новую оберточную бумагу, которую мы только-только получили. Восхитительная.

– Как дела у вас с папой?

Мама махнула рукой и едва ли не закатила глаза.

– О, знаешь. Все по-старому.

– Ты с ним общаешься?

– Мы поддерживаем связь, да. В конце концов, кто-то должен следить, чтобы у него были продукты. Зная Бада, он забудет заехать в магазин, и в доме не окажется еды, за исключением вяленой говядины.

Ее слова звучали резко, но в глазах отражалась тоска, которую Эди не могла не заметить.

– Дети говорили, как непривычно было ночевать у тебя без папы.

– Ну, хорошо, что дети легко приспосабливаются. Со временем они привыкнут. Ты же привыкла.

– Я не привыкла, мам. Я это ненавижу. Ужасно знать, что каждый из вас сам по себе.

– Я не сама по себе. У меня есть Бланш и магазин. У меня есть друзья. Ты. У меня в жизни все хорошо.

– А как же папа? Ты была его миром. Он сделал бы все ради тебя.

– О, солнышко, мы уже это обсуждали. Я делаю что-то новенькое, стараюсь наслаждаться жизнью по максимуму, а он просто… он просто Бад. Бад, который строгает свои палки. Бад, который любит свои старые фланелевые рубашки, и свои привычки, и свой кофе «Фолджерс». Мы уже не те люди, которыми были раньше. – Она пожала плечами. – Мы изменились.

Как бы ни пыталась мама убедить всех в этом, Эди не могла не задаваться вопросом, это на самом деле говорит она или некий запоздалый кризис среднего возраста.

– Вы были женаты сорок семь лет.

– А то я не знаю.

Эди потянулась потереть лоб и обнаружила, что руки дрожат.

– Мам…

Но у мамы зажужжал телефон, и она подняла палец, глядя на экран.

– Ой, это Бланш. Она ждет кофе. Я должна бежать, солнышко. – Мама встала и повесила сумку на плечо. – Пожалуйста, постарайся не переживать. У меня все хорошо. Лучше, чем хорошо, вообще-то. Но… может, позвонишь своему отцу? Ты же знаешь, какой он.

– Да, знаю.

И в вихре стаканчиков с кофе, духов и обещаний «скоро поболтаем!» она исчезла.

Полтора часа спустя Эди остановилась перед папиным охотничьим домиком. На Юге термин «охотничий домик» имеет самые разные значения. Для некоторых это значит примитивный дом с вяленой говядиной, черным кофе без сахара и деревянными сиденьями. Для других полированное дерево, полную кухню и навороченный разворот в журнале «Садоводство и охота».

Но охотничий домик Бада Эверетта не относился к этим двум крайностям. Это был маленький домик с одной спальней, занавесками в цветочек, мягким креслом перед большим камином и видавшим виды столом, сделанным из колеса телеги. Застекленная веранда была почти такой же большой, как сам дом, и с нее сквозь деревья было видно озеро, питающееся рекой, полное форели, морских окуней и сомов в зависимости от времени года.

Возможно, за все годы ее мама провела здесь ночь или две, но она быстро объявила домик территорией Бада – слишком далеко от цивилизации, на ее вкус, и его это устроило. Особенно после того, как мама объявила, что желает жить раздельно и ему пришлось искать новое жилье. Эди знала, что папу не радовало такое положение, но она также знала, что он, скорее всего, не против проводить больше времени в лесу.

Она обнаружила отца на озере. Он сидел на алюминиевом стуле, его удочка опиралась на большую банку из-под кофе рядом. Он услышал ее шаги по сухим листьям и повернулся. Его обветренное лицо расплылось в широкой улыбке.