Шрифт:
Вялый удар Мальборо всё же достиг моего лица. Я по-прежнему не сдвинулся с места, а вот ковбоя, наоборот, повело. Но… в голове словно прозвучал колокол. Я прикусил губу.
Голдмайн что-то заметил:
— Макс! Он, возможно, врёт! Специально, чтобы победить тебя с помощью хитрости. Люди готовы на многое, чтобы овладеть женьшенем…
«Возможно»… Как же мне не нравится это слово. Потому что есть чертов шанс, что Мальборо не врёт! Что он, черт побери, говорит правду! Сражается сейчас ради правого дела! Ради своей семьи!
Щеки достиг ещё один удар Мальборо. И вновь внешне я на него совершенно никак не отреагировал, но в душе… Эту субстанцию вообще словно выбили из тела! Настолько я ощущал себя потерянным.
«Мой женьшень, мой женьшень…» — благодаря магии «Усиления» можно было обострить и органы чувств. Время от времени я это проделывал. Сейчас с помощью этого следил на всякий случай за синеволосым магом. Находясь без сознания, он бормотал про своё превосходство и то, что лишь именно его персона достойна отведать корня женьшеня…
Готов ли я пойти по головам, чтобы продлить свою собственную жизнь? Стать таким же, как и синеволосый? Я признаю, что нечто общее у нас есть… Тоже временами задираю нос от собственной силы, но… Могу ли я убить ради этого женьшеня?
Нет, если я не отдам его, то никого же не убью? Пфф… Я не виноват, что его дочь родилась слабой, а жена тяжело перенесла роды. Тем более корень нужен мне самому. Благодаря нему я смогу прожить долгую и счастливую жизнь!
Но точно ли она будет счастливой, если я буду знать, что в итоге… моё существование стоило жизни ребенка и его матери?
Черт! Зачем я об этом думаю?! Женьшень мой! Я сам ребенок! Мне просто повезло, что я переродился! Чудо, которое может со мной больше не произойти!
Очередной удар от Мальборо вернул меня в реальность. Я с шоком посмотрел на него, потому что ощутил на своем лице влагу.
— Ты смог… разбить мне лицо? — спросил с неверием, притрагиваясь к тому месту, где почувствовал влагу.
— Нет… — ответил мне волшебник. — Это не кровь. Это слезы. Твои слезы…
В голове пронеслась мысль, что я хотел бы такого же отца, как Мальборо. Отца, который готов сдохнуть ради своей семьи, но дать ей всё…
Ребёнок… Умерев молодым, я понял, насколько это плохо… Из-за этого временами у меня в голове крутились мысли, что дети не должны умирать. Признаться честно, когда я только пришёл в этот мир, они несли больше нарциссический смысл. Когда говорил «дети», то подразумевал исключительно себя. Но на самом деле… ни один ребенок не должен покидать этот свет, пока хотя бы не увидит часть его чудес! Пусть, вашу за ногу, познает все прелести бытия перед тем, как отправится в ничто!
— У меня… — слова едва ли получалось произнести. Каждое из них выходило с невероятным трудом. — У меня ещё есть время… У меня ещё есть время!
Последнюю фразу прокричал ковбою практически в лицо, когда схватил мужчину за запястье и заставил его наклониться к себе. Мальборо опешил от моего крика, а потом, когда понял суть того, что я ему сказал… Его затрясло… Стоило мне только ослабить свой хват на его руке, как мужчина свалился на задницу.
— Так получается… — с широко раскрытыми глазами, хотел что-то спросить он, но я его перебил.
— Держи, ублюдок! — с перекошенным от гнева лицом, всучил ему женьшень, призвав тот из кольца. — Держи! И если ты посмел меня обмануть… Ад тебе покажется тем местечком, в которое ты будешь желать попасть всем сердцем! Понял меня?!
— Я… Я… — он протянул на дрожащих руках мне этот чертов корень обратно. Мальборо что-то пытался произнести, но то и дело переводил взгляд с меня на женьшень.
— Заткнись! — крикнул я, сильно злясь на самого себя и Мальборо, который так не вовремя повстречался мне. — Заткнись! Просто заткнись или я тебя заставлю!
— Ну и ну, — прикрыв глаза, вновь почесал затылок Голдмайн, когда я рухнул на колени и начал плакать вместе с ковбоем.
Глава 15. Седьмой из сороковой партии
В прошлой жизни был один момент: я сломал ногу, и одновременно с этим сильно возросла нагрузка, даваемая мне репетиторами. Мне тогда пришлось довольно сложно. Я перестал справляться с возложенными на меня обязанностями. Нервничал, злился… Но исключительно в мыслях. Наружу не вырвался ни один писк. Какое-то время я принимал себя за просто потрясающего актера. Но в один из дней репетитор по иностранному языку после окончания занятия неожиданно приобняла меня и прошептала на ухо: «Если сложно, то стоит улыбнуться. Так должно стать легче…» Её действия и слова шокировали меня. Я вообще в тот день, как сейчас помню, очень сильно загрузился.