— Константин Сергеевич, — строго посмотрел на него Рылеев, — дайте человеку прийти в себя. Посмотрите на него. Он словно с того света вернулся. Вечером все узнаете. И у нас, кстати, еще один человек потерялся… Вам неизвестно ничего о князе Оболенском?

— А должно быть что-то известно? — Черногряжский с удивлением уставился на военного руководителя, — Что с ним?

— Он тоже пропал, — коротко ответил Рылеев.

Черногряжский только развел руками, и после этого его утащила эльфийка, а за ней ушли все остальные студенты, радостно обсуждая спасение своего собрата. Рылеев же вздохнул и, покачав головой, отправился в свою палатку, не обращая внимания на преследующего его Заславского.

Честно признаюсь, после того как меня выбросило в лагере, чувствовал я себя паршиво. И даже не потому, что вначале все тело ломило от вливавшейся в меня в том самом особняке, в Аномалии, магической силы. Последствия этого быстро сняла моя эльфийка, которая, после того как мы вернулись в мою палатку никого ко мне не подпускала, даже запрещала вопросы задавать. Скромная остроухая девушка превратилась в настоящего телохранителя. Я чувствовал себя здоровым. Здоровым физически… но морально….

Еле удержался, чтобы не отпихнуть от себя взволнованную и радостную Марию. Видимо, ее актерские способности явно превосходили мои. Понятно, что она слегка растерялась и обиженно посмотрела на меня. Да, наверное, неправильно все это, но я еще не отошел от последних слов Викентия.

Как же не хотелось верить, но я чувствовал, что он сказал правду. И сейчас в теле обоих княжон находятся две отмороженные девицы, подручные Викентия. С которыми кстати я расстался в совершенно не дружеских отношениях. И как себя поведут эти дамы, узнав о гибели хозяина, неизвестно. Однако надо взять себя в руки и все же попытаться вести себя как обычно, пусть это и тяжело. По крайней мере, ни в коем случае не показывать, что я знаю, кто они на самом деле. Но как же это сложно…

А насчет Викентия… нет тела, как говорится, нет дела. Но, думаю, в любом случае нам предстоит откровенный разговор, в котором придется расставить все точки над «и». Если задуматься, мы с ними в данный момент практически в одном положении. Ладно… Сейчас, по крайней мере, я могу сказаться уставшим и тому подобное. Хотя вон вижу, как у народа нетерпеливо горят глаза…

— Князь, — в палатку заглянул маг из нашего военного сопровождения, — вы извините, но вас князь Рылеев ожидает.

Вот как вовремя-то. Будет время еще раз продумать свою версию событий, которая, в принципе, была готова. Общий смысл ее заключался в том, что, мол, ничего я не знаю… как там говорилось в старом фильме моего мира — «Поскользнулся, упал, очнулся — гипс».

— Мне пора, — мягко отодвинув Иви, я встал с постели и обвел взглядом друзей, — вернусь — поговорим!

По пути еще раз прислушался к своим ощущениям. Самое странное, что сейчас ничего особенного в своем состоянии я не замечал. Все как обычно. Интересно, тогда в чем заключалась та самая сила, о которой вещала женская призрачная фигура в особняке? Хотя где-то в подсознании крутились последние слова, сказанные ей, когда я уже проваливался в небытие: «Сила придет!» Что ж… надеюсь, что за этим дело не станет…

Разговор в палатке состоялся по моему плану. Я стойко держался своей версии случившегося, и никто докопаться до меня не смог. Хотя господин Заславский настойчиво пытался это сделать. Похоже, все получилось. Не знаю, насколько поверили мне слушатели, но даже если у них и были какие-то сомнения, они оставили их при себе.

Заславский, конечно же, предположил, что я каким-то образом побывал за Щитом, но я категорически это отрицал, так что его предположение так и осталось домыслами. А еще мне показалось, что для Рылеева и Заславского моя версия была самой удобной. Короче — все просто и доступно. Если бы еще не исчезновение Оболенского…

Та же версия была рассказана мной и друзьям. Совершив над собой поистине титаническое усилие, все же попробовал вести себя с Марией и Евгенией так же, как и раньше. Правда, не знаю насколько все это убедительно получилось. Мне все равно казалось, что народ явно заметил, что между нами, особенно между мной и Фонвизиной, «пробежала черная кошка». Да и сама Мария несколько раз порывалась со мной приватно поговорить, но слава богам в общей палатке сделать это было проблематично. Нет, этот разговор несомненно будет, но лучше уже когда мы вернемся.

Последующие десять дней не принесли ничего нового. Щит по-прежнему стоял на месте, пробраться через него не получилось, так что все ограничилось наблюдением и взятием образцов. Хотя было еще аж три попытки нападения на лагерь и две во время вылазок к Щиту. Но их отбили даже без потерь.

А на одиннадцатый день мы вернулись на базу. Несмотря на то что Снежный Щит так и остался нетронутым, Заславский с коллегами был доволен. Они набрали огромное количество всевозможных проб. Сделали сотни фотографий. Короче, материала для дальнейших исследований был вагон.