Тем не менее Кир смог использовать фанатизм Набонида во благо, побудив царя послать войска в Харран, чтобы освободить местный храм от мидян, которые занимали священный город на протяжении целого поколения. Однако прежде чем армия Набонида достигла Харрана, в 553 г. до н. э. Астиаг вывел свои войска из Сирии и отозвал их обратно в Мидию, чтобы подготовиться к действиям против Персии. Чтобы отпраздновать возвращение Харрана в руки Вавилона, Набонид заказал надпись, сохранившуюся на цилиндре из обожженной глины, где рассказывается о приснившемся Набониду сне, в котором боги Вавилонии повелели ему восстановить храм Сина в Харране и который, что примечательно, предсказал победу Кира над Мидией:

В течение двух лет, между 553 и 551 гг. до н. э., Кир и его войска углублялись в земли Мидии, решительно приближаясь к Экбатанам.

К ним примкнул Гарпаг, который сдержал свое обещание поддержать Кира, и многие другие мидийские вельможи, перешедшие на сторону Кира и приведшие ему войска. Вскоре к персам присоединились гиркании, парфяне и саки, которые также восстали против Астиага в поддержку Кира. Однако гористая местность, в которой находилась Мидия, оказалась препятствием для их продвижения, а суровые зимы ограничили сезон военной кампании всего шестью месяцами. Весной 550 г. до н. э. армия Кира вернулась на родину персов, разбила лагерь вокруг Пасаргад и попыталась перегруппироваться для нового нападения на Мидию. Именно тогда Астиаг нанес удар. Мидийское вторжение в Персию было направлено на то, чтобы раз и навсегда положить конец восстанию Кира. Персы изо всех сил стремились справиться с огромным числом врагов, которые, сытые, хорошо отдохнувшие и хорошо снабженные, атаковали волна за волной. Начав было отступать в горы за Пасаргадами, персидские солдаты остановились как вкопанные, когда их женщины распахнули свои одежды, продемонстрировав гениталии, и закричали: «Куда это вы направляетесь, трусы?! Вы хотите заползти обратно туда, откуда пришли?» Именно из-за этого в последующие десятилетия всякий раз, когда царь Персии приезжал в Пасаргады, он, как сообщается, преподносил золотые подарки храбрым местным женщинам.

Битва при Пасаргадах, одно из самых значимых событий в истории Ирана, длилась целых два дня. Обе стороны сражались долго и мужественно. Но, собрав силы для последнего рывка вперед, персы и их союзники сумели атаковать боевые порядки мидян, которые превратились в хаотичную кучу. Персы захватили поле боя, и внезапно Астиаг обнаружил, что всеми покинут, поскольку его ведущие полководцы подняли мятеж и сдались Киру. Клинописная вавилонская хроника описывает эти события так:

Расположившись в Экбатанах в роскошном царском шатре, сделанном из прочной грубошерстной красной ткани, но изнутри украшенном парчой и красивым шелком ручной росписи, победоносный Кир восседал на троне своего деда и держал в руках скипетр, принимая почести мидийских вождей и их племен, которые приветствовали его как царя мидян и персов. Кир решил, что в мирное время мидяне должны быть на равных с персами. Впоследствии, на протяжении всего периода правления Ахеменидов, мидяне регулярно назначались на высокие посты при персидском дворе. Иноземцы, как правило, не делали различий между мидянами и персами – так, для греков слово «мидийский» часто было единственным термином, используемым в отношении обоих народов.

Кир щедро вознаградил Гистаспа, Эбара и своих сторонников-Ахеменидов. Он великодушно принял эмиссаров из Гиркании, Парфии и страны саков, которые пали ниц к его ногам и предложили Киру верность, которая когда-то принадлежала Астиагу. Побежденного царя выставили напоказ в цепях перед его бывшими подданными, а затем отвезли в Аншан, где он снова был выставлен на всеобщее обозрение к удовольствию персидского населения. Все древние источники сходятся во мнении, что к Астиагу отнеслись с поразительным снисхождением, хотя подробности его последних лет разнятся. Геродот писал, что Кир держал Астиага при своем дворе до конца его жизни, в то время как греческий историк Ктесий, который почерпнул сведения из историй, услышанных им в Персии, настаивал на том, что тот был назначен правителем провинции Парфия и позже убит Эбаром, который всегда рассматривал его как политического противника. Обстоятельства смерти Астиага, к сожалению, неизвестны. Однако его зять Спитама не пережил взятия Киром Экбатан – он был быстро ликвидирован вместе со своими детьми Спитаком и Мегаберном, двоюродными братьями Кира. Их мать Амитида, тетя Кира, внезапно оказалась бездетной вдовой, но как царевна Мидии она тем не менее все еще обладала политическим весом. Понимая, что она может быть схвачена и взята в жены любым негодяем-мидянином, вынашивающим политические амбиции, Кир сам женился на ней и включил ее в свой постоянно расширяющийся гарем. Прибыв в Персию вместе со своим новым мужем, Амитида воссоединилась с Манданой, которая одновременно приходилась ей старшей сестрой и свекровью. Таковы были последствия политики династических браков.

Падение Астиага Мидийского оказало глубокое влияние на ближневосточную политику. Для вавилонян оно означало отсрочку иноземного вторжения. Набонид покинул Вавилон и поселился в богатом пустынном оазисе Тема в Аравии, где он мог поклоняться Сину, не отвлекаясь на государственные дела. Во время его десятилетнего духовного затворничества (553–543 гг. до н. э.) в оазисе был благоустроен полномасштабный царский комплекс, большая часть которого была обнаружена во время недавних раскопок. В отсутствие Набонида в Вавилоне правил его сын Валтасар.

Тем временем в Лидии, царстве, простиравшемся от Эгейского побережья Малой Азии до реки Галис в Центральной Анатолии, Крез, шурин Астиага, который унаследовал лидийский трон в 560 г. до н. э., оплакивал его поражение. Крез правил из акрополя высокоразвитого города Сарды, его армия господствовала в Западной Анатолии, а его огромное богатство, в основном добытое в результате грабежа греческих городов-государств, еще в древности вошло в поговорку. Именно Крез первым создал биметаллическую систему чеканки монет, в которой монеты из чистого золота и чистого серебра чеканились отдельно (в фиксированном соотношении 3 к 40), заменив единую монету из природного сплава – электрума. И именно Крез принес в дар дельфийскому оракулу Аполлона около 117 золотых слитков, чашу из чистого золота (и еще одну из серебра), золотую статуэтку льва, еще одну статуэтку женщины и бесчисленные безделушки. Все тот же Крез финансировал строительство великого храма Артемиды в Эфесе, одного из семи чудес древнего мира. Одним словом, Крез был немыслимо богат, вопиюще состоятелен и абсолютно не стеснялся выставлять свое богатство напоказ.