В период около 650–610 гг. до н. э. Кир I был одновременно и царем Аншана, и правителем, или ханом, племени пасаргадов. Наряду с Киром было несколько племенных вождей, носивших титул «Хшаятия Парсайи», «царь Персии», но, судя по надписи Ашшурбанипала, которая, по-видимому, признает Кира единственным царем Персии, ассирийцы ошибочно истолковали этот титул как означающий суверенитет над всей территорией Персии. Геродот оказался ближе к действительности, поскольку, даже будучи сторонним наблюдателем, понимал, что кочевое население Ирана представляло собой огромную и сложную сеть племен. Он отметил, что в Персии было три основных племени (греческое genea): пасаргады (древнеперс. «патрагада» – «Владеющие тяжелыми дубинами»), маспии (древнеперс. «ма-аспа» – «С лошадьми») и марафии (древнеперс. «ма-арафа» – «С колесницами»). Он также отмечал, что «из всех племен пасаргады являются наиболее значительными, поскольку они содержат клан [фратрию]… из которого происходят… цари». Хотя Геродот использовал греческие слова для обозначения групп и иерархий племен, в его терминологии можно распознать подлинно иранскую социальную структуру.

Все иранские племена опирались на норму патрилинейной семьи (древнеперс. «таума»). Группа семей составляла клан (древнеперс. «вит»; это слово также можно перевести как «домохозяйство» или «династия»), кланы были объединены в племя (древнеиран. «занту»), которое определялось как генеалогически (посредством кровного родства), так и пространственно (через приобретение земли). Каждое племя и каждый клан имели собственную территорию под руководством племенного хана (древнеиран. «зантупати»), например, такого как Кир I.

Поразительная миниатюрная цилиндрическая печать, отпечаток которой можно увидеть на глиняной табличке, найденной в Персеполе, четко вписывает Кира I в исторический контекст. На печати имеется уникальная надпись, сделанная эламской клинописью: «Куруш из Аншана, сын Чишпиша». В центре сцены – Кир I, наездник, вздымающий копье и проезжающий на коне по телам двух врагов, распростертых на земле. Третий противник, стоящий перед Киром, пронзен копьем и убит. Кир I видел себя выносливым конным воином.

Рис. 1. Кир I из Аншана одерживает победу над врагами. Оттиск печати

К сожалению, мы почти ничего не знаем о Камбисе I, сыне Кира I, хотя он тоже был царем Аншана и ханом пасаргадов (ок. 600–559 гг. до н. э.). Никаких прижизненных упоминаний о нем не существует. Он появляется лишь в более поздних надписях, относящихся к правлению его сына Кира Великого. В одной из таких надписей, обнаруженных в Уре в Южной Месопотамии, Кир Великий утверждал, что он был «сыном Камбиса, царя земли Аншан», в то время как на строительных кирпичах из Урука было выбито утверждение, что Кир был «сыном Камбиса, могущественного царя».

Его правление ознаменовалось ростом напряженности в отношениях между Персией и Мидией, поскольку Астиаг Мидийский начал агрессивную политику захвата земель, принадлежавших Персии и Вавилонии.

Мидяне вторглись в Персию при Киаксаре, когда в 620-х гг. до н. э. тот пытался заключить племенные союзы, готовясь к кампании против Ассирии. Однажды появившись в Персии, мидяне по-настоящему никогда оттуда не уходили. Военные успехи давали им основание чувствовать себя достаточно могущественными, чтобы взимать дань со своих персидских соседей, а также с гирканцев, саков и парфян. С этого момента персы были вынуждены признать превосходство мидян. При Астиаге Мидийском кампании по захвату земель привели к тому, что мидяне вторглись на север Сирии (в районе современной сирийско-турецкой границы) – регион, который был частью Вавилонской империи, и взяли под контроль религиозные центры Арбелу (Эрбиль) и Харран. Мидяне разрушили святилища и депортировали сотни пленных. Стела, обнаруженная в Вавилоне, передает подробности разрушений, которые они произвели:

Вавилонский царь Навуходоносор погрузился в церемониальный траур в связи с уничтожением святынь. В ответ на разрушительные действия и для того, чтобы помешать мидянам проникнуть вглубь Месопотамии, вавилоняне построили стену – на отдельных участках высотой около 30 метров – между реками Тигр и Евфрат. Это было осязаемым выражением состояния холодной войны между двумя государствами.

Находясь в Иерусалиме и ощущая угрозу вавилонского вторжения, пророк Иеремия не без ликования представлял себе неизбежное падение Вавилона от рук безжалостных мидян. Он провозгласил предупреждение Месопотамии:

Все выглядело так, точно война между Астиагом Мидийским и Навуходоносором была неизбежна. Оба правителя признавали, что война – дорогостоящее дело, но казна Вавилона была полна трофеями, взятыми в Ассирии, а ресурсы Мидии только что значительно пополнились за счет добычи из Харрана и Арбелы. Астиаг продолжал настаивать на том, чтобы его подчиненные предоставляли ему людей и финансы. Оказать поддержку была вынуждена и Персия, хотя Астиаг быстро осознал, что к царю Аншана, учитывая его связь с Эламом и эламские позиции в Нижней Месопотамии, стоило относиться иначе – более почтительно, чем к прочим. С этой целью около 598 г. до н. э. Астиаг отдал в жены Камбису I Аншанскому, племенному вождю, одну из своих дочерей, царевну Мандану. Благодаря этому браку Астиаг и Камбис заключили договор о взаимной верности. Наибольшую выгоду получил Камбис: его семейная связь с царем Мидии давала ему определенную власть над другими персидскими вождями. По сути, после свадьбы с Манданой Камбис стал primus inter pares [4] среди могущественных ханов.