Шрифт:
Домой к нему мои люди тихо наведались. Ее нет… и на счетах у него не прибавилось.
И я подкинул ему ещё одну работу с натуральными бриллиантами в дохуя карат. Проверить.
И вот опять на камере... падение.
Два раза?! Да ну нахуй.
– Как он собирается вынести?
– Догадайся.
– Охранник тот же, что и в первом случае?
– Да.
– Поехали. Покараем…
В ювелирном цехе идут два ряда по десять прозрачных ячеек с рабочими местами. Все изделия - ручная работа “от и до”.
Останавливаюсь, напротив, Сохарева. Наблюдаю за работой.
Открываю прозрачную дверь.
– Добрый вечер, - вытягиваю у него из рук браслет.
– Я посмотрю…
Достаю из кармана линзу с ультрафиолетом. Рассматриваю камни. Сначала самые большие. Я их морфологию знаю прекрасно. Каждый рассмотрел. И узнаю легко. Крупный с “точкой” слева от центра на самом дне. Не подменил… ещё два крупных - тоже на месте. И практически решаюсь отдать изделие, но в последний момент подсвечиваю мелкие бриллианты по краям ультрафиолетом. И вместо чистого голубого свечения, я вижу лёгкий “аквамарин”. Синтетика!
Перекидываю задумчиво браслет через пальцы, как четки.
– Чтож ты такой жадный, Сохарев?
Назар взводит ствол, подставляя его к виску ювелира.
– Краткость - сестра таланта. Быстро… Всю схемы, кто в доле?
Тихий шум в ювелирной умолкают. Пусть видят. Это протрезвляет.
Сохарев, обливаясь потом, лепечет что-то невнятное.
– Что?! Не слышу. Громче.
– На лечение племянницы… Я все верну, клянусь!
– Бриллианты - конечно вернешь. Каков план по компенсации репутационных потерь? Костя, ты посчитал?
– оборачиваюсь, встречаясь взглядом с застывшей от ужаса Мией в униформе.
– Не менее двухсот миллионов, думаю.
– Это четыреста твоих почек, мужик, - ухмыляется, Назар.
– Есть у тебя четыреста почек?
А я продолжаю смотреть в глаза Мие.
– Хан… - беззвучно.
– Не надо.
– А как надо?
– дёргаю бровью.
– Племяннице… тяжёлая онкология… - трясется голос Сохарева.
– Сильные боли. Нужна операция с пересадкой.
На глаза Мии наворачиваются слёзы.
Да, боже! Пиздит же, как дышит. Меценаты все, куда деваться!!
– И сколько ты перевел племяннице?
– Все, что было.
– Телефон!
– требую у него я.
– Разблокируй.
Отдаю Мие.
– Ищи. Звони, Мия. Выясняй...
Мия вдыхает поглубже несколько раз, пытаясь успокоиться перед разговором.
– Как зовут племянницу?
– уточняет она.
– Или маму?
– Света… - понуро.
– Добрый день! Я звоню из фонда… эм… Алихана Арманова!
Нет, ну я в восхищении от этой женщины!
– закатываю глаза. Уже фонд открыла.
– Мы хотели бы уточнить, как состояние Светочки. И какая сумма поступила на лечение от вашего брата. Мистер Арманов хотел бы ее увеличить за счёт фонда.
Губы мои дёргаются в улыбке. Лиса…
– Сколько?! А… Понятно. Мхм… А куда переводить? Ясно. Спасибо за информацию.
Опустив взгляд, крутит в руках телефон.
– Ну. Удиви меня.
– Сто тысяч он перевел… Сбор идёт на два миллиона.
– Увы. Не удивила. А украла эта мразь почти сорок.
– Я не успел продать! Но…
– Хан, - перебивает его Мия.
– Пусть переведет… Пожалуйста. То, что есть на счетах.
Передаю ему телефон.
– Открывай, переводи все, что есть. Заглядываю в экран. Вот и почти закрыли сбор... Реально фонд Арманова. А так бы мы, конечно, их забрали сейчас в счет компенсации.
Пока он переводит, Мия, не поднимая взгляда, уходит в соседнюю стеклянную ячейку.
Не заметил ее в форме.
Пока Назар дожимает Сохарева, я наблюдаю за ней.
Руки трясутся…
Откладывает все в сторону. И ложится лбом на стол.
– Давай дальше без меня и свидетелей.
Сохарева уводят. Я захожу к Мие.
– Над чем работаешь?
– Дарович попросил корону из золота для белых фигур… - тихо.
– А у меня нет оборудования для золота. Я с ним не работала.
– Получается?
– Пока нет… - дрожит голос.
– Показывай.
Разбираюсь в ее чертежах.
– Крапаны толще, - начинаю перерисовывать.
– Загиб больше. Или потеряется камень. Здесь можно тоньше, здесь уже нет. Покажи…
Забираю из рук крошечную корону.
– Неплохо. Фрезы возьми другие.
Сажусь позади, сжимая ее трясущиеся руки.
Комментирую тонкости, которые она не учла.
– Нарасти толщину… здесь убери.
Двигаю инструментом, зажатым в ее пальцах.