— Ну и вот… Если мы там соберемся все вместе, может получиться очень красиво… Я пока не знаю, как именно, но Алька, он же писатель, сценарии пишет… Он обязательно придумает. Главное, чтобы мы все думали об одном и тоже…

— Понимаю… Вы внушите нам красивую иллюзию…

— Да, можно сказать и так…

— Ну что ж, идея хорошая…

— Если она вам нравится, мы завтра, после демонстрации, обсудим ее с ребятами.

— Давайте… Я-то буду занят. У меня завтра каратистки выступают.

Мы еще немного поболтали с Севкой и легли спать. Утром я помчался в «Литейщик», где и должны были проводиться основные соревнования. Первомайскую демонстрацию я объехал стороной, хотя в ней участвовали и мои ученики. Всюду были развешены флаги, праздничные транспаранты и огромные плакаты. Из громкоговорителей на столбах звучали песни советских композиторов. Центральные улицы были закрыты для движения транспорта. Прохожие не бежали, как обычно, с портфелями и кошелками, а не торопясь выходили из подъездов, здоровались с соседями, останавливались поболтать.

В спортобществе тоже царило оживление. Перед крытым стадионом толпились родители, бабушки, дедушки, братья и сестры, дяди и тети участников соревнований. Сами участники были уже, конечно, внутри, переодевались, разминались, волновались. К девочкам в раздевалку я войти не мог, поэтому отправился в штаб спартакиады, чтобы уточнить время выступления моих мелких каратисток. В большой комнате, в которую то и дело входили и из которой выходили люди, я увидел совершенно измученную Ниночку и перехватил ее на бегу.

— Нина, ты не знаешь, когда мои девчушки выступают?

Она открыла пухлую папку, принялась лихорадочно перелистывать бумажки, сложенные в ней. Выдернула один листок.

— Вот, Саша, — сказала она. — Каратэ. Показательные выступления. Девочки из секции товарища Данилова. Начало в двенадцать ноль ноль.

— Спасибо! Я хочу пока с ними поговорить. Где бы нам собраться?

— Ведите их в красный уголок. Там, вроде, свободно. И какую-нибудь мамашу прихватите.

— Да. Спасибо!

Я спустился на первый этаж, вышел на улицу. Оглядел толпу родственников и увидел мамашу Верочки Цыплаковой — внучки мебельного мастера Алексеича. Окликнул ее по фамилии. Женщина встревожилась, кинулась ко мне со всех ног, едва не поломав каблуки.

— Что с Верочкой?! — выпалила она.

— Все хорошо! — поспешил успокоить ее я. — Просто мне нужна ваша помощь.

— Слушаю вас.

— Девочки сейчас в раздевалке. Зайдите к ним и приведите в красный уголок на втором этаже. Мне с ними надо поговорить перед началом выступления.

— Ага, поняла! — закивала Цыплакова. — Они же там раздетые могут быть…

— Вот и я об этом.

— Не беспокойтесь, сейчас приведу!

Кивнув, я снова поднялся на второй этаж. Дверь в красный уголок была открыта, я распахнул ее и закрывать за собой не стал. Уселся во главе длинного стола. Вскоре из коридора донесся девичий щебет, словно в пыльное здание административного корпуса ворвалась стая весенних птиц. Ну да. Это были они, мои птахи. Мамаша Верочки пропустила их всех в красный уголок и закрыла дверь. Девчушки поздоровались, расселись вокруг стола. Я с удовольствием рассматривал их раскрасневшиеся от волнения личики.

— Не волнуйтесь, девчата, — заговорил я. — Сегодня вы выступите лучше всех. Я в вас верю. Главное — вспомните, что мы делали на последних занятиях. Сначала просто показываем технику — стойки и блоки. Главное, делать это красиво и синхронно. Помните, что значит «синхронно»?

— Это значит — все сразу вместе! — хором ответили они.

— Правильно. Вот как сейчас. Потом — проведем спарринги. Опять же, как учились — красиво и не больно. И не бойтесь ошибиться. Вам и так все будут хлопать.

Мои мелкие каратистки засмеялись и тоже захлопали в ладоши. Глянув на часы, я увидел, что до выступления еще полно времени. Надо бы чаем их напоить, что ли. Я кивнул Цыплаковой-старшей, чтобы оставалась с девицами, а сам направился в приемную товарища Дольского. К счастью, Ниночка оказалась на месте. Видать, организационная неразбериха, обычно сопровождающая любое масштабное мероприятие, несколько улеглась. Во всяком случае, секретарша председателя сидела спокойно.

— Ниночка, солнышко, — обратился я к ней. — Нельзя ли чаю организовать для моих девчонок? А то им еще час с лишним дожидаться. Только зря волноваться будут. Если надо заварки, конфет там, так я сгоняю.