Тамара старалась не думать о Марке, но он опять пробрался в ее мысли. Какое жуткое было у него лицо, как дергались ноги, как выпучились глаза…

– Елена, ласточка, прошу тебя, потерпи!

Нина пыталась не дать Елене расчесывать себя до крови.

– Температура есть у нее? – спросила Тамара, и Нина прикрыла глаза: да.

– Придется дать остатки таблеток.

Тамара подумала, что аспирин не помешал бы и ей самой, но она уже отдала все запасы. Справившись с костром, Тамара смотрела, как Нина уговаривает подругу принять лекарство, а та хнычет, лицо кривится, как у слабоумной.

Елена высовывает язык и облизывает губы, трясет головой, дергает себя за волосы, сучит ногами. Лицо раздувшееся, отекшее, красное, в царапинах и ссадинах, под глазами мешки. Это уже не человек, а безмозглое животное, и Тамаре кажется, что мозг женщины плавится внутри черепной коробки либо его пожирают неведомые насекомые, пробравшиеся неизвестно как в тело Елены.

«Только идиот поверит, что это обычная аллергия», – думала Тамара.

Наконец Елена успокоилась, снова забылась сном.

Мужчины, оставив Марка возле Сэма, вернулись к костру. Тамара к этому моменту решила, что станет делать, и, когда позже зашел разговор про чистилище, посмертие и лимб, размышляла лишь о том, как именно она это сделает.

– Думаете, у вас получится выяснить? – спросил Александр.

Он выглядел уставшим и изможденным, хотя и сохранил остатки былого лоска. Все они неважно смотрятся: несколько дней без еды, чистой воды, нормального сна и отдыха давали о себе знать. То ли еще будет… Лица у всех осунувшиеся, бледные, глаза провалились.

Чаще они пили прямо из речки (хотя и делали неловкие попытки кипятить воду в консервных банках), толком не могли помыться (плескались в Дунае без мыла и шампуня), носили одну и ту же одежду, которая запачкалась и источала не слишком приятные запахи.

Когда смотришь фильмы про людей, попавших в схожие ситуации, о таком не думаешь, но в реальности это проблема. Тамара не знала, что выматывает ее сильнее: страх, неопределенность или невозможность принять душ и сварить себе кофе.

– Я рассказывала, чем зарабатывала на жизнь, – негромко произнесла она. – Особых способностей у меня нет, больше жизненный опыт, навыки психолога и хорошо развитая интуиция, шестое чувство. Но кое-что, как и говорила, могу узнать о человеке, когда смотрю на него. Вижу энергетическое поле, ауру; и по тому, как на ней появляются черные пятна, понимаю, что у человека болит, какой внутренний орган поражен.

– Вы нам уже это демонстрировали, – напомнил Адам.

– Помню, – огрызнулась Тамара. – Но одного я тогда не сказала. Ваши ауры стали другими, я такого никогда раньше не видела. С каждым днем они становятся все более плотными, похожими на белые коконы. Невозможно ничего разглядеть, нет никаких красок, нет даже черноты там, где проблема со здоровьем.

– Вы правда видите эти изменения? – тихо спросила Нина.

Тамара пожала плечами.

– Можете не верить. Единственный человек, в ком я не замечаю такого…

Люди напряглись, прислушались.

– … это Александр.

Он вздрогнул, услышав свое имя. Завертел головой, и в этот момент стал похож на маленького мальчика, каким был когда-то.

– Почему я? Это хорошо или плохо? Что это должно означать? – спросил растерянно.

– Понятия не имею. Честное слово.

– Марк считал, с тобой что-то не так, – заметила София. – Настолько перепугался, увидев тебя рядом, что чуть не свалился. Впрочем, почему «чуть»? Свалился же.

Нина свела брови к переносице, собираясь снова отчитать Софию, но Тамара не желала ссоры и быстро произнесла:

– Нечего гадать и спорить. Две вещи несомненны.

– Какие? – спросил Адам.

– Не догадались? Первое. Все началось со шкатулки, которую поднял Сэм и открыл Эдвард. До этого момента все шло нормально! Второе связано с первым. Причина происходящего находится за гранью привычного и обыденного, это нечто мистическое. Если мы хотим спастись, то должны признать: сработают нетривиальные, магические методы. Вы видите, что происходит: сутки становятся все короче, нас никто не ищет; уверена, этого места нет на обычной карте и… Ладно, не мне вам рассказывать.

– Что такого в этой шкатулке? – спросила Нина. – Это артефакт вроде ящика Пандоры?

– Вот и до древнегреческих мифов добрались, – сказал Эдвард.

– Сходство есть, – задумчиво проговорила Тамара. – Если не путаю, речь в мифе о том, что Гефест по приказу Зевса создал из глины и оживил девушку – ту самую Пандору. Афина соткала ей платье, Афродита наделила красотой, а Гермес – хитростью. Зевс дал Пандоре ящик, где были заперты всевозможные беды, грехи, пороки, и запретил открывать, однако сам коварно надеялся, что она из любопытства ослушается. Так и вышло, и в результате беды и напасти обрушились на человечество.