Свифта раздражала не только плата за перевозку несъедобной части бычка. Его раздражали и расходы на кормление скота в пути, и убытки, которые несли животные, получившие ушибы или погибшие в долгой дороге. Пожалуй, больше всего раздражала доставка живого скота на убой местным мясникам, что означало упущенную выгоду от побочных продуктов. Кишки, которые можно было бы продать как отличную оболочку для колбасы, берцовые кости, которые могли бы стать рукоятками ножей, кровь и жир, которые по праву должны были бы пойти на удобрения и маргарин, – все это было гигантским и невыносимым расточительством

Очевидным решением было убивать скот на Западе и отправлять только говядину. Проблема заключалась в том, что время в пути из Чикаго составляло неделю или больше, а это означало, что, за исключением середины зимы, мясо уже протухнет к тому времени, когда достигнет городов Восточного побережья. [*2] Добавьте еще десять-двенадцать дней на путешествие на пароходе в Великобританию, и проблема гниения стала реальной. Но к тому времени, когда Свифт переехал в Чикаго в 1875 году, компания Фредерика Тюдора уже несколько десятилетий успешно перевозила лед по всему миру на лодках. Почему бы льду не путешествовать по железной дороге, помогая сохранять охлажденной говядину? Несмотря на опасения химиков, Свифт решил дать холоду шанс.

«Этот сумасшедший Свифт», – называли его мудрецы», – писал Луи. «Это была одна из тех вещей, которые, как все знали, не могут быть сделаны». Один из старейших деловых партнеров Свифта на востоке, Джеймс Хэтэуэй, порвал с ним из-за этого. «Хэтэуэй, как и все остальные, знал тысячу причин, почему никто не может продавать на Востоке чикагскую говядину и почему Восток будет продолжать есть мясо скота, доставленного живым для забоя в месте потребления». Даже собственная семья Свифта сомневалась в нем: «Схема Дикого Запада Стейва» стала известна среди родственников с Кейп-Кода». Как и Тюдор до него, Свифт не стал слушать сомневающихся. (Действительно, Луис дает понять, что Свифт никогда не признавал, что может ошибаться, и заканчивал разговоры, в которых было ясно, что он заблуждается, словами: «Давайте поговорим о чем-нибудь другом»). Как и у Тюдора до него, его путь к успеху был «долгим и утомительным» и наполнен большим количеством трудностей, чем он мог себе представить. По словам Луиса, «технические проблемы с машинами и с тем, как правильно охладить мясо, прежде чем развесить его в машинах, чуть не сломали его».

К 1860-м годам несколько изобретателей запатентовали проекты вагонов, охлаждаемых природным льдом. Свифт опробовал их все, но обнаружил, что ни один из них не подходит ему по вкусу. В одних туши соприкасались со льдом и обжигались, в других говядина пропитывалась талой водой и гнила, а в-третьих, мясо портилось в тепле. Особую проблему представляла вентиляция: если холодный воздух не циркулировал по всему вагону, его консервирующая способность была неравномерной. Некоторое время Свифт с оптимизмом смотрел на обледенелый вагон с вентилятором, прикрепленным к его оси. Он прекрасно работал, пока поезд не перестал двигаться. В общем, заключил Луис, «мы потеряли много мяса». На Восточное побережье прибывали вагоны с говядиной, «годной только для сброса в залив в Фолл-Ривер».

Недовольный, Свифт нанял инженера, и вместе они разработали новую конструкцию, в которой сочетались лучшие черты существующих патентов и некоторые собственные усовершенствования. Еще одним препятствием стало охлаждение мяса перед погрузкой в вагоны. Огромное количество скота, которое нужно было забить, чтобы заполнить дюжину вагонов, перегружало имеющиеся у Свифта холодильные камеры с ледяным охлаждением. «Это было все равно что привезти столько горячих кирпичей», – вспоминает Луис. «Они эффективно повышали температуру и часто поддерживали ее в течение ночи, пока на следующий день не поступал свежий убой, чтобы подкрепить его. Если так продолжалось два или три дня, то, возможно, каждая туша в холодильнике была еще теплой на ощупь» – и она неизбежно портилась задолго до того, как попадала на рынок.

Несмотря на то, что он терял больше денег, чем мог себе позволить, Свифт казался неустрашимым. «Проблема в том, что мы не совсем знаем, как это сделать правильно», – признавал он без малейшего признака уныния», – писал Луис. «Но у нас получится. Мы научимся». «После нескольких лет усилий и долгих дней, проведенных за термометром, Свифт решил проблему охлаждения туш, но столкнулся с другой проблемой: железнодорожные компании не стали строить его вагоны-рефрижераторы, и даже если бы он построил их сам, они бы не взялись за его дело. У них уже были вагоны, предназначенные для перевозки живых животных, которые приносили им двойную прибыль. Неудивительно, что схема Свифта, которая обещала вдвое сократить их доходы и подорвать их существующие инфраструктурные инвестиции, не понравилась.

Свифт уговорил мичиганскую фирму построить вагоны, а начинающую канадскую железнодорожную компанию, чья линия проходила вдоль границы с ответвлениями на Чикаго и Бостон, – перевозить их. Он выкупил права на добычу льда из озер Висконсина и южного Онтарио и построил вдоль путей цепочку станций для заправки вагонов через каждые пару сотен миль.

Это были огромные инвестиции, и они сработали. К 1880 году рефрижераторный вагон Свифта и метод Свифта по убою и упаковке говядины в Чикаго имели неоспоримый успех. «Экономия за счет выделки говядины в Чикаго вместо отправки живого скота на восток составила такую большую сумму на голову, что говядину Свифта […] можно было продавать ниже рынка и при этом получать хорошую маржу», – злорадствовал Луис. «С тех пор как у него появились линии рефрижераторных вагонов, он стал крупнейшим забойщиком говядины».

За Свифтом последовали его конкуренты, и в течение следующего десятилетия количество говядины, поставляемой из Чикаго, резко возросло, став не более чем ошибкой округления в конце 1870-х годов, и к концу 1880-х годов превысило общий тоннаж живых животных – половину которого составляли несъедобные копыта, шкуры и кости. Торговля мертвым мясом должна была остаться.

В тот самый момент, когда Свифт начал свои первые эксперименты по перевозке поездов с ледяным охлаждением, несколько еще более амбициозных людей пытались перевозить мясо из Нового Света в Старый с помощью механических холодильников. Как мы уже видели, в 1870-х годах эта технология находилась в зачаточном состоянии; она считалась слишком неопробованной и рискованной, чтобы страховать ее уже в 1893 году, когда в Чикаго проходила Всемирная выставка. Учитывая эти слишком очевидные опасности, а также громоздкие размеры и нестабильную работу первых машин, перевозка мяса между континентами с помощью механического охлаждения казалась еще менее вероятной, чем доставка его через всю страну с помощью льда. Однако для первопроходцев стремление сохранить мясо холодным во время заморских путешествий было скорее призванием, чем бизнесом. «Я чувствую, как чувствовал всегда, что на ковре мира нет работы более важной, чем та, которой я занимаюсь», – заявил Томас Морт, австралийский торговец шерстью, о своих первых попытках заморозить мясо. «Где есть еда, там нет людей, а где есть люди, там нет еды. Однако… в силах человека регулировать эти вещи».