– До Дня льда и огня, – сказал я, и она кивнула. – Что-то произошло в ту ночь, поэтому они начали копать под правительство.

Джулиан снова высунулся вперед.

– Рокс, а ты не можешь просто затащить сладкого Крэй-Крэя в постель? Думаю, после оргазма он станет куда разговорчивее. Да, профессор Нуар! Твоя киска такая великолепная! – простонал он, заслужив очередной подзатыльник от Астрид.

Роксания сжала губы в тонкую линию.

– Я не сплю со студентами, Джулиан.

Это действительно было так. Тем не менее я знал «профессора Нуар» еще тогда, когда моими единственными друзьями были демоны в голове, что тянули меня в лапы смерти. Когда я каждую ночь вспоминал о собаках из подворотен, которые вместе со мной охотились за остатками хлеба, выброшенными кем-то на свалку. Когда я боялся мира, потому что он заставил меня пройти через кромешный ад.

Этот человек – мое второе «Я». Ей никогда не удавалось скрыть от меня свои чувства.

Она начала что-то испытывать к Зальцри. И это действительно плохо.

– Ну давай, скажи. – Роксания повернулась ко мне вполоборота и сложила руки на груди. – Я же вижу, как в твоей голове крутятся шестеренки.

– Он отвлекает тебя.

– И это говоришь мне ты, Кай?

Я прикурил сигарету, не отводя взгляда от дороги.

– Не сравнивай нас. Ты знаешь меня лучше, чем кто-либо другой. Я никогда не поставлю под угрозу будущее правления ради какой-то девчонки.

Джулиан насмешливо фыркнул.

– Да, – согласилась Роксания. – Ради какой-то девчонки. Но это она.

– Туше.

Мы долго ехали в тишине, пока на горизонте не появились готические шпили башен. Прошло совсем немного времени с тех пор, как нас досрочно выпустили из академии, но казалось, словно только вчера я стоял на площади и слушал речь Каллисто. Словно только вчера я зубами выгрызал первое место в турнирной таблице, чтобы доказать отцу, что я чего-то стою.

Как наивно.

Чем сильнее я старался, тем тяжелее был его удар.

– Я понял, какой у нее эфир.

– Как у Крэйтона? – промямлил Зейден, заворачиваясь в куртку.

– Полная противоположность. – Все сразу же повернули головы в мою сторону. Выдохнув облачко дыма, я выдержал короткую паузу. – Она их нейтрализует. Абсолютно все.

Роксания удивленно распахнула глаза.

– С чего ты взял?

– Во время тренировки по ликгету я хотел применить к ней эфир, но она подавила его. Если Крэйтон отзеркаливает способности, то Ксивер просто глушит их. На нее ничего не действует.

Теперь Астрид высунулась вперед, чтобы спросить:

– Почему ты решил применить к ней свой эфир?

– Вспомни, что тогда случилось.

Джулиан изумленно присвистнул.

– Ты сделал это, чтобы никто не видел ваш поцелуй. А мне, кстати говоря, понравилось. Внутри меня часто просыпается вуайерист. Интересно, Рейвен такая же испорченная, как и я?

– Мне уже жаль эту девушку, – пробормотал Зейден.

– Себя пожалей, идиот. Как там было? – Он задумчиво постучал пальцем по подбородку, после чего вскинул его в воздух. – Ах, вспомнил. Кай выбил тебе зуб, когда ты поцеловал Мальвину. Господи, почему я этого не видел?

– Откройте окно, чтобы я выкинул его.

Да уж, Джулиан впервые так серьезно нацелился на кого-то. Прежде он трахал всё, что движется и не движется, никогда не останавливая выбор на одной-единственной. Тем более на спокойной, доброй и чистой девушке – такой, как Рейвен Эскарра. Они совершенно друг другу не подходили.

Повернув на подъездную дорожку, я ответил:

– Мне просто хотелось избежать лишних разговоров. Ничего более.

Наполовину правда.

– Удивительно, – пробормотала Роксания. – Выходит, предположение Джонатана касательно Зальцри и вправду верное. Они угроза не только Альтингу, но и всему человечеству.

– Поэтому нам нельзя отходить от плана, – напомнила Астрид.

Если бы всё было так просто.

Припарковавшись, я выгнал всех из салона, хотя Зейден упорно хотел проспать всю ночь на заднем сиденье. Часы показывали три часа. Каллисто поставила нам по четыре занятия на завтрашний день со старшими курсами, поэтому мне нужно было настроиться на их крики и визги, отоспавшись после тяжелого вечера.

Выйдя под промозглый ветер, я поставил машину на сигнализацию и двинулся с остальными ко входным воротам.

Некоторые думали, будто этот спортивный автомобиль металлического цвета мне подарил отец. Предрассудки преследовали меня на протяжении всей жизни, поэтому я перестал доказывать, что приобрел его за собственные деньги, заработанные после Падения написанием кодов для правительственных программ.

«Lamborghini Estoque» была второй вещью в моей жизни, которую я любил. После сопящих монстров, перевернувших сейчас, наверное, всю мою спальню. Доберманы были последними выжившими из своего вида. Я мало к чему испытывал чувства, но ради них был готов ездить в город за мясом каждое утро и ходить на прогулку даже глубокой ночью.