— Если так, то я, наверное, не последний из могикан. И без меня отыщутся честные люди…

Едиге рассмеялся.

— Признаю свою ошибку и прошу покорно простить. — Он был рад, что разговор как будто принял новое русло.

— Сейчас я заставлю тебя признать и еще кое-какие ошибки, — сказал Кенжек. — Не нравится мне твое отношение к Гульшат.

— Почему бы тебе для начала не добиться, чтобы признал свои ошибки Халел, — пошутил Едиге, чувствуя, что слишком рано, пожалуй, он обрадовался.

— Чтобы понять свои ошибки, нужен ум, — сказал Кенжек. — Дурак на это не способен.

— Тут многое зависит не только от ученика, но и от учителя.

— В этом ты прав, — с неожиданной покорностью согласился Кенжек. — Ведь какая славная девушка была Зада… И Батия тоже неплохая, я не о том. Она толковая, ничего не скажешь. Она и доктором, и профессором будет. Еще и пораньше Халела… Так что не думай… Нет, я очень высоко ее ставлю. Но где же любовь?.. А?.. Халел-то ее не любит. Сегодня с одной, завтра с другой. Ведь вот что скверно получается! Они ведь не того от него ждут — сейчас Батия, раньше Зада… Они надеются… Эх, Зада, какая девушка!..

— Может быть, она первая порвала с Халелом?

— Э, нет. Я видел, как она его искала не раз.

— Тогда в самом деле жаль. Из нее получилась бы хорошая жена.

— Исключительная была девушка, — подтвердил Кенжек. — Я и Халелу это говорил. «Тебе, — говорю, — не найти никого лучше Зады».

— А он?

— «Правда, — говорит. — Я очень ее любил…»

— «Любил»?.. Тогда они расстались окончательно.

— Ну, разве не дурак?.. Я все не оставлял его в покое, вот он и разозлился. «Зада дружила до меня с одним парнем, — говорит. — Если тебя интересует это обстоятельство, то теперь оно тебе известно. Иди, — говорит, — и не беспокой меня по пустякам…» Не думай, что я тут же собрался и ушел. «И всего-то? — говорю. — И в этом вся причина?» «С меня довольно», — говорит. Я чуть не расхохотался ему в лицо. «Серьезный повод для ссоры, — говорю. — Молодец, ловко придумал. Ты и ей то же самое сказал, Заде?..» «Чудак ты, Кенжек, — говорит. — Хватит с тебя и того, что знаешь. У меня со злости это вырвалось, пускай и остается только между нами». Выходит, он ее еще любит!.. Но ты посмотри, какая отговорка: «До меня дружила с другим парнем…»

Едиге вспомнилось, как Халел и Зада думали пожениться весной, какими твердыми казались их намеренья. Вряд ли тогда у Халела была другая цель… Кенжек понял его слишком буквально. Едиге представилось, что он догадался, почему Халел столь неожиданно отвернулся от девушки, которую хотя и не до безрассудства, но любил, и любил настолько, что считал подходящей для себя парой. Вспомнилось, как в новогоднюю ночь он увел Заду на какой-то таинственный вечер, о котором, по всей видимости, она до того и не подозревала, и еще ему вспомнилось, как Халел не дал захмелевшему Кенжеку ключ от своей комнаты.

— Когда же они рассорились?

— По-моему, вскоре после нашей новогодней вечеринки. Кажется, он еще хаживал к Заде, только уже без прежней охоты. А когда положил глаза на Батию, распрощался с ней окончательно.

— Понятно… — Догадка, которая возникла у Едиге, оправдалась.

— Ну и умник же наш Халел!.. Нашел причину!.. Что девушка — не человек, что ли? Не имеет права смотреть вокруг, выбирать — парню позволяется, а ей нет? Вот если бы господь бог оповещал заранее: «Тогда-то и там-то познакомишься с таким-то, он — твоя пара на всю жизнь»…

— Если бы…

— Если бы они познакомились, когда Заде было шестнадцать-семнадцать лет!.. А она уже заканчивала второй курс… И до того не взглянуть ни разу на какого-нибудь парня, не сходить с ним в кино, не потанцевать на вечере — как можно от нее такое требовать? Почему Халел не хочет этого понять? Не сказал этого себе с самого начала?.. И вдруг, на половине дороги, решил, что Зада, видите ли, недостаточно для него чиста?.. Разве это по-мужски?..

— Целиком с тобой согласен, Кенжек. Но Халела винить не берусь. Тут должна быть какая-то причина, которая нам не известна. Ни с того ни с сего от любимых не отказываются.

— Причина, причина… — Кенжек взмахнул рукой, отметая все возражения. — Причину я назвал. Только это не причина, а повод. — Он угрюмо помолчал, упершись локтями в колени. — Я все хочу спросить, да как-то неловко… — Он бегучим, ускользающим взглядом коснулся лица Едиге. — Но раз мы завели разговор… По какой причине ты бросил Гульшат?

— Кто бросил?

— Ты.

— Кого?

— Как это — кого? Гульшат! У тебя ведь нет, наверное, таких отговорок, как у Халела? Она ни с кем не дружила до тебя? Верно?

— Верно. — Сердце у Едиге забилось, застучало. — Она до меня даже целоваться не умела толком. Это мои уроки, всему обучилась… То есть — как целоваться, я это хотел сказать. Способная ученица, талантливая, что правда, то правда.

Кенжек смутился, покраснел.

— Думаю, всю жизнь будет вспоминать меня с благодарностью, — продолжал язвить Едиге.

— Дружище… Не то ты говоришь… Не то, нет… — замотал головой Кенжек. — Не надо марать грязью чистую душу…

— Sie ist leichtsinniges Madchen [11] , — сказал Едиге. Оказалось, некоторые слова легче произнести на чужом языке. — И сейчас гуляет с нашим бравым Бердибеком. Тебе этого мало?.. — Он едва вытолкнул из себя две последние фразы — вытолкнул, выдавил. Хотя Кенжеку все это и без него было известно.