— Раф, то, о чем я собираюсь тебя попросить, совершенно несправедливо. Это бремя, которое не под силу даже самым опытным взрослым, и я хочу спросить, готов ли ты это сделать.

Искра огня в его глазах успокаивает меня. Под шоком и печалью скрываются гнев и решимость. Несмотря на то, что его город все еще тлеет, он хочет отомстить. Мы все хотим.

— У меня есть кое-что очень важное, что ты должен доставить. И я клянусь, если ты это сделаешь, это будет последняя доставка, о которой я тебя попрошу.

— Катриа? — с тревогой спрашивает Джайлс, как будто он каким-то образом чувствует, к чему все это приведет. Интересно, видит ли он план, который формируется у меня в голове, хотя я придумываю его на ходу? Раф просто продолжает смотреть в решительном молчании.

— Мне нужно, чтобы ты доставил меня в сердце Верховного двора.

ГЛАВА

3

2

— Нет, — мгновенно отвечает Джайлс.

Но почти в то же время Раф говорит:

— Я сделаю это.

— Раф, ты не можешь. — Джайлс поворачивается ко мне, указывая пальцем. — А ты не можешь просить об этом его.

— Передать силы Дэвиену — это лучший шанс, который у нас есть сейчас. И Раф, несомненно, самый подготовленный, чтобы довести дело до конца, — спокойно говорю я.

— Ты рисковала своей жизнью, чтобы забрать эти силы из рук Болтова. Ты оставила последнего оставшегося члена рода Авинесс, чтобы эта сила не попала в руки Болтова. — Джайлс стоит, целеустремленно оттачивая слова. Его пальцы сжимаются в кулаки; гнев, который я почувствовала ранее, продолжает нарастать в нем. И теперь я дала ему разумный повод направить его на меня.

Тем не менее, я сохраняю спокойствие.

— Тогда все было по-другому. Когда я оставила Дэвиена, я думала, что есть город, в котором безопасно вернуть власть. Я думала, что есть небольшая армия, готовая выступить против Верховного Двора и освободить его. Теперь ничего этого нет.

— У Болтова есть последний наследник, и как только он убьет его, ритуал, не позволяющий никому, кроме Авинесса, носить стеклянную корону, будет нарушен — он будет свободен. Тогда он сможет носить корону и распоряжаться ее силой. Он держит в кандалах тех, кто мог бы выступить против него. — Или еще хуже. — Он находится на холме, и все, что ему нужно сейчас, чтобы его роль закрепилась на сотни лет вперед, — это этот кулон. — Я прикасаюсь к кулону на своей шее, чтобы подчеркнуть. — Как долго, по-твоему, мы сможем скрывать это от него?

Джайлс немного отстраняется.

Он, несомненно, начинает понимать мою логику. Поэтому я удваиваю свои слова.

— Он бросит все силы на поиски этого кулона. И мы с тобой ничего не сможем сделать, чтобы остановить его. Тот единственный шанс, который у нас был, чтобы уберечь его от этого, сгорел. — Я делаю стабилизирующий вдох. — Кроме Дэвиена. Он — наша последняя надежда. Если ты прав и Болтов не убил его сразу, то я смогу добраться до него с этим кулоном, я смогу закончить отречение. Я могу дать ему силу внутри, и он сможет справиться с Болтовым.

— Ты можешь умереть, пытаясь это сделать, — шепчет Джайлс.

Я пожимаю плечами, думая, что выгляжу храбрее, чем чувствую.

— Думаю, я умру, несмотря ни на что. — Я пытаюсь нагло улыбнуться. Уверена, что это выглядит немного дико. Наверное, я такая и есть, раз предлагаю такое. — То ли от увядания, то ли потому, что Аллор знает меня в лицо. Она знает, что есть человек, который помог — и у которого, скорее всего, кулон. Не думаю, что я буду в безопасности даже в своем мире. Даже если нам удастся скрыть его от нее, она выследит меня.

— Ты можешь уйти далеко от границы Фэйда. Жители Мидскейпа никогда не уходят далеко в Мир Природы. Мы не созданы для этого. Пребывание там ломает нас. — Джайлс берет мою руку обеими своими. — Ты все еще можешь уйти. Это не твоя битва.

— Но это так, — мягко говорю я. — Я дала клятву защищать людей этой земли.

— Что?

Я снова под водами озера. Все прошлые короли и королевы смотрят на меня. Я чувствую их взгляды даже сейчас.

— Я поклялась хранить эту силу и защищать фейри, Дэвиена, семью Авинесс, которые пришли раньше.

Его осеняет ясность.

— Это была всего лишь часть ритуала отречения, не так ли?

— Эти слова все еще что-то значили для меня. — Они запечатлелись в моей памяти. Я произнесла эти слова, и каждый прошедший правитель был тому свидетелем. Это были не просто слова. — Может быть, ты прав. Может быть, это не должно было ничего значить. Я всего лишь человек. Но я участвую в этой борьбе. — Я крепко сжимаю кулон. — Я хочу, чтобы Дэвиен победил.

Нет... Я просто хочу видеть его живым. Мне невыносима мысль о том, что он будет заперт, в плену у прихотей Болтова. Если уж на то пошло, то, как бы трагично это ни было, я не могу позволить ему умереть, не сказав, что люблю его. Что, хотя я и поклялась никогда не любить, он зарылся глубоко в мое сердце, под всеми стенами. Я не позволю себе умереть раньше, чем сделаю это.