— Ты бы предпочла врезаться в люстру или в затхлый воздух, а не в живой ветер, шепчущий в твоих крыльях? — Его голос зазвенел по замерзшему булыжнику двора, когда он осторожно приблизился.

Эйра с ужасом смотрела на свою руку: из ее пальцев посыпались голубые искры. Она трясущейся рукой протянула к нему ладонь, словно собираясь нанести удар.

— Ты действительно хочешь это узнать? Из-за тебя я могу превращаться в птицу, ты слышишь мои мысли в этой форме, а теперь, а теперь… Что это за магия, урод? Я должна использовать все это на тебе, чтобы связать тебя в коробке. Ты забрал у меня все. — Слезы текли по ее ресницам, тело сотрясали рыдания.

Он нахмурился, когда она заплакала, но не двинулся вперед, чтобы обнять ее. У нее было полное право плакать — во всем этом не было ее вины. Именно из-за жителей деревни, которые думали, что они мудрее его, ему нужна была жертва. И самого себя за то, что обманом заставил ее выпить его кровь.

Морозко откинул волосы с лица и вздохнул.

— Я более чем готов узнать это, Эйра. — Он пожал плечами, протягивая руку в знак приветствия. — Ты можешь попытаться использовать это против меня, но должен предупредить, что не советую.

Эйра выдохнула, но это прозвучало скорее как рычание. Она едва успела убрать руку, как в сторону Морозко устремился взрыв голубой энергии.

Прежде чем она попала в него, он поднял руки, создавая ледяной щит. Взрыв срикошетил от поверхности, ударил в каменную горгулью и разбил ее вдребезги.

Эйра повернула голову, глядя на то, что она натворила.

Морозко преодолел расстояние между ними, думая о том, что она может внезапно снова высвободить свою силу. А если бы взрыв задел его? Он потянулся к ее руке, но она отдернула ее.

Глаза Эйры расширились.

— Я должна хотя бы знать, почему это происходит? Разве я этого не заслуживаю? — прошептала она.

— Приходи ко мне в комнату сегодня вечером, как я и просил. — Его челюсть дрогнула, и он снова попытался схватить ее за руку. На этот раз Эйра позволила ему это сделать, хотя ее тело продолжало дрожать. Ее темные глаза встретились с его, нерешительными и, возможно, даже еще немного подозрительными.

Магия гудела под ее кожей, когда Морозко ласкал ее руку между большим и указательным пальцами, и по его телу разливалось головокружительное тепло. Нежное, пьянящее прикосновение к его подсознанию, которое жаждало погрузиться глубже. Прежде чем это чувство вонзило свои колючки в его разум, Морозко отшатнулся назад и отбросил ее руку, словно она обожгла его.

Он провел пальцами по волосам и отвернулся от нее. В основном для того, чтобы она не видела, как его взволновала эта близкая связь. Если Эйра и сказала что-то еще, он не услышал, так как шел через двор и возвращался во дворец. В тот момент он не был уверен, что беспокоит его больше: возможность того, что Эйра — конец Фростерии, или мысль о том, что она — только начало.

Что бы это ни было, Морозко нужно было быстро расшифровать это.

Иначе он и королевство перестанут существовать.

Морозко ждал, сколько именно, он не знал. Час? Два? Тем не менее Эйра так и не постучала в его дверь. У него мелькнула мысль броситься в коридор и притащить ее в свои покои, но желание рявкнуть на нее и порезать своим серебряным языком его не привлекало. Возможно, дело было в том, что он не хотел проверять, что могут сделать с ним ее взбалмошные способности, а может, в том, что он предпочитал погрязнуть в своих страданиях, не зная, что, черт возьми, происходит.

Некоторое время он бродил по комнате, но когда новизна улетучилась и стало ясно, что Эйра не собирается приходить, Морозко решил уйти на вечер.

Взмахом руки он погасил свечи в комнате, погрузив ее в кромешную тьму. Он забрался в постель, желая, чтобы сон настиг его.

Лунный свет падал на свежевыпавший снег, освещая ледяную дорогу в деревне. Это был единственный свет, который был у него и его отряда из двенадцати человек. Страх охватил его, сдавливая грудь и затрудняя дыхание. Что они найдут в центре города?

Ни одна свеча не освещала окна домов. Ни одна труба не дымила, и даже сидящие на крышах совы молчали, не желая сообщать о своем убежище.

Эйра стояла рядом с ним и бормотала себе под нос.

— Мы не можем стоять в стороне и ничего не делать. — Ее взгляд метнулся к ночному небу, когда над головой пролетела сова. — Нет! — зашипела она и побежала вперед, раздувая за собой накидку.

— Эйра! — прорычал Морозко и помчался за ней.