Конечно же, вокруг рукояти меча поблескивал черный атласный бант. Это могло бы быть забавно, если бы не цвет и темный привкус магии, рассекающий воздух.

— В конце концов, я действительно дарю тебе правосудие. — Он протянул мне меч, чтобы я осмотрела.

Черная и серебряная змеи свернулись вместе, образуя перекладину и рукоять. Тело черной змеи украшали крошечные серебряные звезды, в то время как темные пустоты усеивали серебряную змею созвездиями. Темная, уничтожающая магия изливалась из него волнами.

Я нахмурилась, глядя на него.

— Я не понимаю.

— Я не сказал тебе всей правды, когда сказал, что был здесь, сообщая родителям о нашей помолвке. — Он скривил рот. — Я действительно это сделал, но сначала я выследил его. Я не был уверен, сколько времени потребуется, чтобы найти его, поэтому не хотел говорить тебе и обнадеживать. — Его глаза сузились. — Хотя у меня такое чувство, что ты меня простишь.

У меня пересохло во рту. Мое сердце глухо стучало, отдаваясь эхом во всем теле, как будто я была барабаном, в который били в медленном, всепоглощающем ритме.

— Он признался, так что его жизнь принадлежит тебе, точно так же, как когда-то давно твоя была моей. — Уголок его рта дернулся.

Я взглянула на Эрика, который склонил голову, как будто боялся, что кто-нибудь увидит, как он смотрит на меня.

— Возможно, я помог с допросом. — Верхняя губа Сефера скривилась, когда он наблюдал за Эриком, золото в его глазах было таким острым, словно из него выковали клинок. — У тебя такой же выбор, как и у меня. Казнь, — он поднял меч, — или он принадлежит тебе до конца своих дней или пока ты не решишь освободить его.

Я сделала свой выбор давным-давно, но я нахмурилась, увидев жутко острое лезвие меча.

— Я не могу поднять это.

— Оно заколдовано. Даже самый маленький, слабый ребенок может владеть им, если оно используется на службе правосудию. Если оно тебе нужно, возьми его. — Он протянул его мне с поклоном.

Стражники переминались с ноги на ногу, словно удивленные тем, что их принц кому-то кланяется.

Я сомкнула пальцы на рукояти. Две змеи изогнулись, как живые, и я чуть не выронила оружие в шоке, но они вжались в мою хватку, словно приветствуя ее.

Как и обещал Сефер, я подняла меч и обнаружила, что он такой же легкий и сбалансированный, как железный кинжал, который он перековал для меня.

Магия меча пульсировала волна за волной, ошеломляя. Но секунда за секундой биение моего сердца совпадало с его ритмом, стуча в ушах, в венах, под ногами, как будто пол дрожал от этого.

Это было все равно, что лежать на груди Сефера после занятий любовью, слушать его сердце. Это было все равно, что учиться лежать с ним на солнце. Это было все равно, что окунуться в крещендо песни.

Это было правильно.

— Нет, нет. — Широко раскрыв глаза, Эрик покачал головой, когда я приблизилась.

Я подумала, не забрали ли они другого как часть его допроса. Я спрошу Сефера позже.

— Пожалуйста. Зита. Нет. Ты не хочешь этого делать. Не делай.

Охранники без труда удержали его на месте.

— Пожалуйста, — захныкал он. — Зинния хотела бы, чтобы ты пощадила меня.

— На колени. — Мой голос был чужим. К нему присоединились еще два, светлый и темный, эхом разнесшиеся по залу.

Охранники отпустили его, и, умоляя всю дорогу, Эрик подчинился, как будто ничего не мог с этим поделать.

Краем глаза я видела Сефера, но в этот момент все мое внимание было приковано к Эрику. И я знала — знала, что мой принц не будет пытаться остановить меня от требования мести.

— Десять лет назад ты отнял жизнь. Ты думал, что тебе это сошло с рук. Но теперь твоя жизнь поплатилась жизнью. Поклонись.

Он подчинился моей воле, визжа так, словно разучился говорить.

— Зинния, возможно, хотела, чтобы я пощадила тебя. Но я не она. Она ушла. Ты забрал ее, а теперь я забираю тебя.

Я подняла меч.

Я пропустила это мимо ушей.

Не было даже мгновенного сопротивления, просто глухой стук, когда голова Эрика ударилась об пол, за которым секундой позже последовало падение его тела.

Это была чистая смерть. Быстрее, мягче, добрее, чем он заслуживал. Но когда я смотрела на его кровь, растекающуюся по полу, заливающую мои ботинки, я была рада.