— Макс, ты это, знаешь что-нибудь про Цоя?

И вправду, кореец. Я не ошибся. Цой часто подпрыгивал на месте, перенося вес с одной ноги на другую и быстрыми короткими ударами молотил воздух перед собой.

— Нет, ничего не знаю, но мне по барабану.

— Это даже хорошо. Пожалуй я ничего не буду рассказывать сейчас про него. Просто скажу, что тебе лучше работать на дистанции и по-возможности не переходить в партер. Держись на ногах до последнего. Понял?

Он протянул мне капу.

— Он не любит работать в стойке?

— Он одинаково может и в стойке и в партере. Но в стойке у тебя больше шансов. Он не сможет с тобой расправиться в два счета. Просто в партере никто ним не справиться не может. Двигайся, делай вид, что атакуешь. Тяни время.

Мне не нравилось, как сержант настраивает меня на бой. Уж не ему ли проиграл в прошлом году Гладков?

Нас вызвали на ковер. Серега в последний раз с усилием хлопнул меня по плечам двумя руками. Чувствительно.

— С Богом! — тихонько напутствовал меня мой армейский друг.

— Шевченко, какого хрена? Какой Бог? Ты что у нас верующий? — возмущенно повернулся к Сереге сержант Гладков.

— Потом объясню товарищ сержант. После того, как всех побьем.

Я вышел на ковер. Мы пожали руки, рефери осмотрел нас сообщил правила, развел в стороны и махнул рукой сверху вниз между нами, положив начало нашему поединку.

Цой моментально сблизился. В первую же секунду, я пропустил. Могло показаться, что ничего особого не произошло, я устоял на ногах и стал резво отступать, но мой мир перевернулся и превратился в кошмар.

Я чуть не был сбит с ног мощным ударом левой в голову. По залу пронесся тяжелый вздох. Зрители ахнули. Кто-то обронил фразу:

— Ни хрена себе удар…

И это еще только начало боя, не прошло и десяти секунд.

В глазах туман. Я еле различал силуэты соперника и судьи. В ушах звон, рефери внимательно вглядывался мне в зрачки и видимо решив, что нокдауна не было не стал останавливать поединок.

За спиной соперника я видел, как радовались приятели Цоя пробелам в моей защите. Они вскидывали руки вверх при обоих его попаданиях.

И вдруг я услышал, как Серега кричит:

— Дистанция! Руки выше!

Я четко понимал, что мне нельзя пропускать. И нужно время, чтобы восстановиться.

Тем временем Цой пошел в следующую атаку. Видимо ему очень хотелось закончить поединок досрочно. В первые же секунды. По тому как он двигался, я понимал, что передо мной очень сильный и опытный боец.

Он мягко перемещался на носках с полусогнутыми коленями, как кошка, тратя при этом движении минимум энергии.

Его руки были довольно высоко подняты, как у бойца муай-тай, а глаза неустанно следили за мной. Только потом я узнал, что так легче защищаться от ударов ногой в голову.

А все удары в корпус блокировались защищающим путем поднятия согнутой в колене ноги.

Выбросил три высоких удара ногами. Я как во сне, каким-то чудом увернулся от первых двух отскочив назад на челноке, а на третьем поднырнул под ногу, сблизился и выскочил справа от соперника всадил ему хлесткую двойку.

Все же я пока не вернул себе силы, и мне показалось, что удары получились слабыми. Они совсем не пошатнули Цоя или он не показал вида.

Я отступил и попробовал оценить обстановку. Соображалка снова заработала. Мысли в голове опять закрутились, как ни странно Цой просто повторил первую комбинацию.

Я довольно четко увидел ноги и новую атаку соперника, наверное, это было его отработанная комбинация.

Мне удалось довольно легко уйти с линии атаки скачками в сторону, так что он потерял меня из виду. Это позволило мне слегка схитрить, двигаться у него за спиной и выиграть три секунды.

Я не уклонялся от боя и не боялся его, но мне нужно было почувствовать, ощутить, что силы вернулись.

В ушах все еще гудело и я мысленно подшутил над собой: «Давай-ка, Бодров, уважь свою часть. Ведь кто не уважает свою армию, тот кормит армию чужую»

Я снова встал в стойку, перед этим вытерев плечом пот на щеке. Вроде полегчало, я сумел выиграть немного времени.

Но теперь эти секунды пролетели, и Цой сразу взорвался плотной серией ударов в мою голову.

Я уворачивался и закрывался, еле успевал. Нельзя больше пропускать. Это уже был не бой, а избиение, игра в одни ворота.

Удары Цоя были увесистые. Со стороны могло показаться, что я просто старался выжить под градом ударов, но уйдя в защиту я старался увидеть дыру в его обороне, чтобы засандалить туда.