Когда лейтенант ушел, я расслабился и тих расхохотался. Чтобы заглушить мой смех Бондаренко скомандовал играть.

Музыкальная рота заиграла «Привет Долли» с самого начала. Я не услышал особой разницы в громкости. Глядя на Бондаренко я видел, как беззвучно трясутся его плечи и и ручьями льются слезы из его смеющихся. Через секунду играя, плакал весь оркестр.

Настоящие любители джаза, наблюдая эту сцену, наверняка бы сказали, что музыкальная рота прониклась музыкой, вызвав бурю драматических переживаний и чувств в душе самих исполнителей.

Когда композиция подошла к концу, я поблагодарил ребят за игру и двинулся в сторону зала с ковром. Ведь я услышал свою фамилию. Мне нужно было готовиться к следующему поединку.

Музыкальная рота пожелала мне удачи в бою, встала в полном составе и проводила меня маршем «Прощание Славянки».

В зал я зашел в приподнятом настроении. Усталость и напряжение предыдущего боя сняло, как рукой.

Я войдя в зал я не обнаружил наших, зато увидел своего нового соперника.

Он был моего роста, крепкого рельефного телосложения. Я сразу понял, что буду драться со своим. С боксером. Его тренер, видимо прапорщик, массировал ему ромбовидную мышцу спины.

Мне немного полегчало, но видя, как он держится и двигается, я испытал некоторое волнение, которое тут же подавил, сконцентрировавшись на ощущениях своего тела.

Это старый боксерский трюк, которому меня научил заслуженный мастер спорта, мой первый тренер, Борис Иванович Старовойтов, в самом начале моей спортивной карьеры, если так можно было назвать детские и юношеские районные соревнования по боксу.

Подпрыгиваешь на месте, время от времени смотришь в сторону противника. Думаешь о руках, представляешь, как они будут выстреливать серии и сотни ударов в голову соперника и волнение довольно быстро, через пару минут проходит.

Я так и поступил. Мой визави, казалось тоже не интересуется мною совсем. Но я вспомнил, каким жадным взглядом зрителя он смотрел на меня, считывал мои движения удары и комбинации, во время предыдущие комбинации.

Он тогда уже знал, что сойдется в следующем бою с одним из нас, в отличии от меня. Для меня он был всего лишь одним из зрителей, который там были десятки, а может даже и под сотню.

Бой перед нами закончился досрочно. Поэтому мы вышли на ковер раньше времени. Видимо, моя команда поддержки опоздала по этой причине.

Ну что же буду драться один. Мне не привыкать. Это даже лучше, потому что лишние ожидания друзей иногда сковывают свободу действий.

Теперь только мои глаза и только мой мозг будет принимать решение. Никаких подсказок и анализа со стороны.

Рефери вызвал нас на середину ковра, продекларировал правила. Мы поздоровались и пожали друг другу руки в перчатках. Разошлись страны. Тут же дан старт и мы снова сошлись.

Итак, понеслась. Мой противник рядовой Сурен Енгибарян сразу бросился в атаку. Это было неожиданно. Никакой разведки, хотел взять нахрапом.

Но я совсем не новичок и то скорее было минусом для бойца его уровня, чем плюсом. Я сразу выбрал длинную дистанцию и не подпускал его к себе близко. Атаковать без разведки, желание срубить меня сразу — было ошибочным решением с его стороны.

Тут много нюансов. Боксерский ринг твердый. Его подоснова сделана из дощатого пола. То есть из доски без лишней упругости. Он хорошо закреплен и, как правило, в то время покрывался войлоком толщиной примерно два сантиметра.

Борцовский же ковер имеет наполнитель толщиной пять сантиметров и на нем трудно прыгать челнок — ноги проваливаются в мат.

Сильный удар нужно готовить совсем по другому, чем в боксе. Да и двигаться атакующему сложнее. Поэтому я глядя на то, как утопают ноги перед ударом, легко читал начало атаки по стопам Енгибаряна и быстро уходил от них почти без усилий.

Дело было еще в том, что мы с ним привыкли драться в квадратном ринге, где есть канаты и углы. Этот фактор тоже ему очень мешал.

Я двигался то по часовой, то против часовой стрелки, не давая ему приблизиться и попасть в меня.

Еще чуть чуть и он начнет нервничать. Я очень ждал грубой ошибки, чтобы дать ему затрещину и разозлить его еще больше. тогда он мой. Ярость плохой советчик.

Он промахивался раз от раза, и, злясь, постарался взвинтить темп.

И вот он решился на боковую длинную атаку на подскоке и раскрылся. Я резко сгруппировался, сменил форму и направление движения, уклоняясь не в бок, а ему в подмышку. Он еще не разу не видел этого в моем исполнении.

— Бабам! — я всадил ему левый боковой в перчатке в висок, и тут же подставил плечо, на которое он налетел со всего маху своим солнечным сплетением.

Соперник даже в этот момент ойкнул, точнее он очень тихо, почти приоткрытыми губами процедил на своем родном языке что типа: