– Ну да, за убийство.

– Полтора года?

– Ну да, полтора года, – я начал закипать. – Что тебя в этом смущает?

– Да то, Серый, смущает, что убийство там было ещё более мутное, чем все предыдущие дела. Ты что, не в курсах?

– Да помню я это дело, – неохотно признался я. – Там преступник парня какого-то завалил, узбека, вроде. Обвинил того в педофилии, якобы, парень пытался изнасиловать его сына. Это дело «на земле» оставили, а дальше в районную передали. Мы не влезали, от него за версту плохо пахло.

– Во-во! А я там поучаствовал. С сожительницей того самого убитого педофила довелось пообщаться.

– С сожительницей? – с недоверием протянул я. – А он что, всеядным был?

– Да нет, не всеядным, очень даже правильной, банальной, я бы даже сказал, ориентации. Я и с сожительницей общался, и с подружкой его бывшей… Вот второго, ну, который, намбер ту, не помню. Какой район-то?

– Приморский, вроде. Где-то, на Новикова жертва жила.

– Жила. И что? – любопытствовал Саня.

– Жила и умерла. От разрыва сердца. Сердце у неё больное было. Ты погоди, Саня, голову мне не морочь. Есть у меня большое желание пообщаться с этими двумя лихоимцами.

– А! Ну да, конечно! – Сашка театрально замахал руками. – Дорогие бывшие братья уголовники! За вами, други мои, охотится киллер. Не желаете нанять нас в личную охрану? Хотя, милые недозаключённые, это вам всё равно ни хрена не поможет. Потому как вы – фраера жалкие, а наш киллер дело своё на пять баллов знает. Так что, хана вам, родимые! Есть чего завещать потомству, поспешайте к нотариусу, завещание составлять! Так ты это себе представляешь? Или, может, думаешь, что они очканут и тебе, как на исповеди, свои грехи, следствием неучтённые, как на духу выложат? Дурак ты, чессн слово!.. И потом, а если это не Кузьмин и не… как его? Берсеньев?

– Да нет, Александров! – от дверей раздался голос полковника Снегирёва. – Тут Сергеев, как никогда прав. Не зря он, как червь в сеть засел. Вычислил всё верно. Жаль, поздно…

– Что?! – в один голос воскликнули мы.

– А то, что слышали. Вычислять будущих жертв, вы, положим, научились. А вот предотвращать преступления пока нет. Но, я смотрю, вы уже на правильном пути. Раз обоих просчитали, значит, действуете в верном направлении, – сарказм в голосе Снегирёва иссяк, и он присел на стул перед моим столом с видом очень уставшего и очень пожилого человека. – Что-то ребята, я подустал. Может, на пенсию пора? – полковник снял очки, тщательно протёр их и водрузил на место. – Берсеньев мёртв.

– Как?! – опять в один голос воскликнули мы.

– Ну, вы сами лучше разузнайте. Этим делом занимается Невское РУВД. Он в Невском районе проживал. Пока это дело к нашей серии не привязали, постарайтесь поузнавать аккуратненько, без нажима. Ну, чтоб они там не расчухали, что да как. Но сдаётся мне, что не без вашего киллера там всё устроено было.

– Не наш это киллер, – буркнул я.

– Ваш, ваш, – слово в слово повторил Снегирёв слова Михаила Прокопьича. – Пока убийца не найден, он ваш, хучь убей, – полковник снова снял очки, достал из кармана бархатную тряпочку, аккуратно протёр стёкла, водрузил очки обратно на лоб, встал и пошёл к выходу.

– А с Кузьминым-то всё в порядке? – крикнул я ему вслед.

– А… – на полпути обернулся к нам Снегирёв. – Забыл совсем. Ну, не то чтобы в порядке… То есть, он жив, конечно… Пока…

– Что значит, пока?! – мы говорили с Сашкой почти хором.

– А пока, потому что он арестован полицией Таиланда с двухсотграммовым пакетом кокаина на кармане. Ну, не совсем на кармане, – в гостиничном номере. Взяли его пьяным, спящим. В номере нашли пакет порошка.

– А какого чёрта за ним пришли? – сказать то, что я был растерян – ничего не сказать.

– Пришли за ним, Сергеев, по доносу. Донос у меня. Запись телефонного разговора, звонка в Тайскую полицию. Голос изменён на компьютере, так что, даже невозможно понять, мужской или женский. Над этим сейчас эксперты колдуют. Если разберут, хорошо. Но, говорят, возможно, что и не понять будет. Техника сейчас идёт вперёд семимильными шагами, чёрт бы её побрал. Захотите послушать – милости прошу ко мне в кабинет. Аудио-эффектов не обещаю, но запись вполне разборчива.

Снегирёв вышел из кабинета, а я подумал, что никогда не видел его таким усталым и опустошённым. Да, дела… Ну, по крайней мере, я не ошибся в своих расчётах. Вычислил я намётки киллера верно. Только, что это дало? И что это даст в будущем?..

– Смотри-ка, – словно читая мои мысли, заулыбался Сашка. – Да тебе, Сергеев, в бюро прогнозов идти работать надо. С руками-ногами оторвут.

– Не вижу ни малейшего повода для зубоскальства, – с упрёком посмотрел я на напарника. – Ну да. Вычислить-то я их вычислил… Толку-то?

– А я тебе о чём говорил? Какой толк с этого? Ну, смотри, ты – начальник, тебе видней, – заметно было, что Сашка еле сдерживается от смеха. Я его радости никак не разделял. – Можешь дальше сидеть тут, штаны перед компом просиживать. Искать будущих жертв. Этих только не забудь в бывшие записать. А хочешь, я тебя зарегистрирую в этой шарманке, – Сашка кивнул на компьютер, – выйдешь на связь, отчитаешься, что дело сделано, по просьбе, так сказать, трудящихся вынесен справедливый приговор, и в соответствии с пожеланиями общественности, возмущённой судебным произволом, он, то есть, приговор, приведён в исполнение.