Подушечка большого пальца Илрита легонько гладит мой. Это движение странно интимно. Так же, как и все остальные плотские удовольствия, которым мы предавались. В этом движении — легкая уверенность и нежность. Сострадания и понимания.

— Я понимаю, почему Крокан выбрал тебя, — задумчиво произносит он. — Ты действительно великолепное создание.

— Ну что, пойдем? — Я снова поворачиваюсь к Кевхану, отвлекая его блуждающее внимание от открытия траншеи. Он, похоже, был совершенно одержим этим, пропустив нашу дискуссию мимо ушей.

— Хорошо, я пойду с тобой.

— Ты уверен, что можешь мне доверять? Даже если я соврала, что работала с сиреной? — Несмотря на то, что я получаю то, что хочу, я все еще сомневаюсь. Ощущение недостойности его доверия закрадывается в меня, как дурная привычка.

— Разве я не говорил тебе, что ты как четвертая дочь, которой у меня никогда не было? — Он сжимает мое плечо. — Каким бы я был вторым отцом, если бы не доверял тебе сейчас? К тому же, у нас обоих были свои секреты, не так ли?

Я слабо улыбаюсь сквозь боль, которую причиняют мне его слова. Подняв руку, я похлопала его по спине.

— Я никогда не говорила тебе, как я ценю тебя. Я никогда не понимала, как сильно ты заботишься обо мне. Все те времена, когда я могла бы — должна была — быть более благодарной тебе. Прости меня за то, что я не осознала всего этого раньше. За то, что не отдала должное.

— Виктория, я хочу кое-что сказать, и я хочу, чтобы ты хорошо меня выслушала: если есть кто-то, кому ты не отдаешь должное, кому ты никогда не отдавала должное… так это ты сама. Ты сделала все, что могла. Лучшее, что можно было ожидать от любого человека. Смирись с этим и оставь все остальное позади.

— Я работаю над этим. — Я киваю, а затем начинаю двигаться вперед, обратно к Вечному Морю, как маловероятное трио.

Глава 46

Выйти из Бездны гораздо труднее, чем войти. Каждый шаг по скалам и крутым склонам сложнее предыдущего, и оба мужчины стараются идти за мной по пятам. Я постоянно оглядываюсь на них через плечо, чтобы убедиться, что они все еще со мной, боясь, что если я упущу их из виду хоть на мгновение, они исчезнут совсем.

— Извините, что задержал вас обоих… это… — Кевхан запыхался. — Удивительно трудно выползти отсюда.

Илрит бросает на меня обеспокоенный взгляд. Я отпускаю руку сирены и протягиваю свою Кевхану. Мой бывший работодатель, похоже, обратил внимание на наши переплетенные ранее пальцы.

— Вот, — говорю я с вынужденным спокойствием, обращаясь к Кевхану так, как обращалась бы с пугливой бездомной кошкой. Мысли о том, что он может сорваться и убежать обратно в Серую Впадину, занимают все мое внимание. Каким-то образом я убедила себя, что никто из них не будет в безопасности, пока мы не выберемся из Бездны. — Возьми меня за руку. Я не позволю тебе вернуться туда, если ты сам этого не захочешь.

— Уверяю тебя, я не буду «хотеть», пока у меня не появится возможность снова увидеть своих дочерей, — клянется он. Я искренне верю ему, и именно это помогает мне держать твердую руку, его пальцы смыкаются вокруг моих, когда я помогаю ему вскарабкаться на камень.

Мне приходит в голову, что его жена не входит в число причин его возвращения. Вообще, Кевхан никогда не говорит о своей жене иначе, чем вскользь, по-деловому. Я не могу не задаться вопросом, какова конструкция их отношений. Любовь ли это? Или скорее договоренность?

Когда я была молода и голова моя была забита книгами сказок, я думала, что каждая влюбленная пара желает пожениться. И, следовательно, каждый брак заключается по любви — по страсти и огню, и поэтому каждый союз, который заканчивается кольцом, — это блаженство. Именно так я приняла вожделение за любовь, когда Чарльз впервые приехал в город. Один взгляд, и мне показалось, что я все поняла. Ему почти ничего не нужно было делать, только ослепительно улыбаться.

Именно благодаря ему я слишком хорошо усвоила, что любовь не состоит из сказок. Я восприняла это как горький урок. Каждая любовь, которая удалась, как у моих родителей, была случайностью. Каждая неудачная любовь, как моя собственная, была неизбежностью.

Теперь… я вижу этот урок в новом свете. Любовь между партнерами может принимать самые разные формы. Любовь, основанная на страсти, ничуть не хуже, чем любовь, основанная на общем опыте, или бизнесе, или любой другой связи, объединяющей двух людей. У каждой пары есть своя возможность определить, что такое любовь для них. Будь то договоренность, как у Кевхана, или любовь, которая настолько меняет мир, что дни останавливаются, когда партнера уже нет, как у родителей Илрита.

Мое внимание переключается на него. Я бессовестно изучаю резкость его челюсти. Его юные черты, светящиеся собственным светом, его бледные волосы, прорезающие суровые линии на фоне вечной ночи.