Подхожу к девушке. Ободряюще улыбаюсь. Она трясётся от страха и пятится. Неудивительно. Стать свидетельницей поединка магов - сущий кошмар для благочестивой рауданки!

Но магия целительницы душ сильнее недоверия и страха.

– Отдохни немного!
– говорю я и погружаю её в сон.

Обращаюсь к нашему красавцу и ослабляю действие обездвиживающей силы.

– Уничтожу! Да ты знаешь, кто я такой?

Даю выговориться. Пусть слегка поостынет и созреет для продуктивного диалога. Что услышат, не боюсь. Комната запечатана особым видом ментальной магии. Ни один звук наружу не выйдет. Да и засов я задвинула, так что нашему общению никто не помешает.

Внимательно рассматриваю с помощью ментальной магии. Всё-таки гад ещё тот. Явно видны садистские наклонности. Прям наслаждение испытывает, когда кого-то мучает или унижает.

Смогу ли я такому помочь?

– Ты кто?
– спрашивает, наконец, похититель.

Выговорился, успокоился, восстановил способность разумно рассуждать. Да и свой проигрыш осознал. Даже нотки страха в ауре проскакивают. Хотя лица не теряет, смотрит смело, на колени и не думает падать.

– Твоя совесть!
– отвечаю я.

Ой, какое недоумение во взгляде. Задумался не на шутку.

– Что тебе надо?

– Заповеди Двуединого ещё не забыл? Ну-ка, назови!

Надо же, какой послушный стал! Называет все по порядку.

Такие вещи с детства крепко вдалбливаются в каждого рауданца. Вот только правящие элиты их всерьёз не воспринимают. У них тут считается, что человек может очиститься от любых грехов, если внесёт крупное пожертвование Служителям Двуединого.

Благодаря этому, кстати, в Раудане полно настоящих шедевров архитектуры - сногсшибательной красоты и величественности храмов и зданий для причта. Правда, когда на них смотришь, невольно думаешь, что они построены на крови и слезах.

Двуединый, конечно, то ещё божество. Не слишком много общего имеет с тем Богом, в которого верят в моём родном мире. И главное отличие в том, что рауданцы считают его источником не только добра, но и зла.

Хотя заповеди в чём-то с нашими совпадают. Верь только одному божеству, не убей, не укради и так далее.

– Всякий довольствуйся своей женой, - произносит, наконец, мой пленник.

– А ты что же?
– спрашиваю я.

Трудно мне. Не могу я с таким связь установить. Одна аура его омерзение вызывает.

Но я же целительница, в конце концов! И разве можно отказывать в помощи больному из-за зловония или гнойных язв?

Мы, женщины, умеем жалеть. И в этом наша сила.

Холодно и страшно. И мама больше не обнимет, не защитит.

– Мужчины не плачут!

Свист розги.

Да, отцу подобает быть строгим. Вот только строгость не имеет ничего общего с растаптыванием неокрепшей души. А жестокость к слабому - одна из самых гнусных вещей на свете.

Он ещё и офицер. Учился в заведении типа кадетского корпуса.

Всё-таки плохо у зла с креативностью! В своём родном мире я не раз слышала про ужасы дедовщины. Тут, оказывается, то же самое!

Как же он радовался, когда заканчивался очередной день, наполненный жестокой муштрой и издевательствами старших. Хоть чуточку ближе к вожделенной зрелости. Когда он оторвётся за всё.

А ведь проскакивали порой и другие мысли. Что не должно так быть вообще. Но кто он такой, чтобы что-то менять?

Дальше всё стало ещё сложнее. Созревание тела при отсутствии правильного воспитания - коварная вещь. Несчастный усердно подслушивал разговоры старших, предаваясь после этого тёмным и стыдным фантазиям.

Те частенько говорили о женщинах, которых соблазнили и обесчестили. Хвастались ими, как трофеями. Соревновались, у кого больше.

Но ведь была, была та, на которую смотрел, как на чистого ангела. Пока не услышал, как один из старших товарищей бахвалился очередной победой и подробно расписывал, как овладел ею.

Он даже на убийство было решился. Выследил и застал в тот момент, когда парочка кувыркалась в постели. И та, что представлялась в мечтах чистым ангелом, стонала и извивалась от наслаждения порочной связью.

Женщины - ложь, подлость и грязь! Ни на что не годны, кроме как дать мимолётное, животное наслаждение. А получив его, хочется бить и душить.

Тяжело и страшно. Чувствую, как изнемогаю, опускаясь в эту тёмную глубину.

Но вот и опора! Есть существа, которых он любит и жалеет.

Мальчик в роскошном камзольчике обнимает голову лошади. Гладит и шепчет о своей боли. Улыбается, когда она берёт бархатными мягкими губами хлеб из его руки.

Даже старые, ни на что больше не годные животные спокойно доживают свой век в его конюшнях. Вот где целые потоки эмпатии, без которой в принципе не проявятся магические способности!