— Это правда? Тогда ты подонок, и я тебя… Тебя… Ааааах! — захлебываюсь. — Ненавижу! Как? Когда ты успел? В вино подмешал? Оно же было закрыто…

— Через пробку шприцем, — шипит мне в губы Платон, смачно накрывает их ртом, стонет.

— Ты же тоже… тоже… пил… — в шоке шепчу я, чувствуя, как безобразно и пошло теку перед мужем.

— Тоже пил. И ты даже не представляешь, как сильно я теперь тебя хочу. Мне просто башню срывает! Мы здесь до утра, Поль… Ты от меня не скроешься! Будешь стонать подо мной!

— Вот козел. Я потом тебя за это… возненавижу!

Новый спазм острого желания и виток удовольствия. Быстро-быстро кружит на одной точке пальцами, а потом со звонким хлюпом всаживает пальцы в мою переполненную киску, и она сжимается жадной, влажной пустотой вокруг этих пальцев, пульсируя вокруг них.

— Возненавидишь. Ругать будешь. Потом… Но сейчас… Ты только посмотри на себя, охх… красивая. Трахать тебя буду. Ну, сколько мы без полноценного секса, а у моей хорошей девочки… такая отзывчивая и голодная киска, которую нужно трахать, трахать и… еще раз трахать!

Воздержание было непросто выдержать, но мы хотели детишек, прошли лечение. И сейчас… боже… Да в пекло все!

В конце концов Платон пока все еще мой муж, а не посторонний мужик, который хочет натянуть меня на член.

Губы дрожат под его натиском, я приоткрываю их и впуская язык Платона внутрь, всхлипывая от того, как он горячо и быстро скользит им в мой рот, как шарит по телу свободной рукой, рвет пуговки платья, жадно освободив грудь. На миг отрывается от губ, скользит влажным ртом до груди, которую кое-как высвободил из лифчика. Соски молят о прикосновениях и получают их… Платон, урча, сосет и лижет мне грудь, трахая пальцами.

Первый оргазм, как острая вспышка или укол иглой — слишком яркий и быстрый, я даже посмаковать его не успела, как следует, а уже хочется продолжения.

— Мокренькая моя. Лужа под тобой…

Платон водит мокрыми пальцами по моим бедрам, щедро разнося смазку, показывая, как ее много. Медленно расстегивает брюки.

Слишком медленно…

— Что ты копаешься? Дай сюда! — дергаю его к себе за ремень и в два счета справляюсь и с пряжкой, и с молнией.

Дергаю брюки вниз вместе с трусами, член пружинит в мою ладонь.

— Ммм… Какое рвение, Полечка. На хуй захотелось? — нарочно пошло предлагает Платон. — Нестерпимо хочется, да? Может быть, трахнешь меня?

— Трахну, — отвечаю хрипло. — И не дай боже тебе сказать или, блин, даже подумать, что с другой могло быть лучше. Так тебя буду трахать только я…

Он поднимает руки и как бы сдается, отступив совсем немного. Слишком тяжело ходить со спущенными до колен брюками. Я спрыгиваю со стола и стягиваю трусики, освобождаю мужа от брюк и белья, толкая вниз.

— Живо на пол!

— Но…

— На пол… Или что, трахаться на дощатой лавке тебе было бы удобно, а на полу с женой — не очень? — агрессивно наступаю на него, толкая ладонями.

— Все-все… Я здесь, на полу! Иди ко мне скорее… — поглаживает свой член.

Несколько мгновений я стою, наблюдая за ним и нарочно медлю…

Как только хватает сил выдержать несколько секунд, пока между ног пульсирует ураганом жажды.

Стягиваю платье через голову и бросаю в сторону, лифчик туда же. Прохожусь по собственному телу ладонями, пальцами, кайфуя.

За эти дни, недели в расставании я даже ни к одной из своих любимых игрушек не притронулась, не взяла ни одну из них, а раньше себя баловала, без всякого стеснения, и обязательно рассказывала Платону. Иногда в переписке, красочно и со всеми подробностями, перед его возвращением домой, тогда он мчался быстрее и прямо с порога был готов насадить меня на член, да покрепче… Или в телефонном звонке, иногда совершенно не к месту, и знала, что он мучился от острого возбуждения и невозможности хотя бы рукой сбросить пар.

Маленькие семейные шалости… За которые тоже иногда приходилось сладко… очень сладко расплачиваться…

Ответные провокации с его стороны, от которых я пылала.

Это же мой мужик, с которым мы познали очень много граней секса. От классика до перца с крестом и плетками. От невинного флирта до тайных приставаний и ласк где-нибудь в клубе, при посторонних…

Что-то нам зашло, от другого отказались и договорились больше так не делать, если эксперимент провалился…

Рука об руку шли, а сейчас… Сейчас я опускаюсь пальцами и раздвигаю половые губки, показывая ему текущую себя.