– Я очень рада, – с трудом выговорила Сигма.

Она уже решила для себя, что все равно подпишет документы об идентификации личности Атаранты. Даже если эта женщина не ее мать, она не заслуживает того, чтобы жить безымянной в этом закрытом пансионате. Может быть, они смогут проводить вместе каникулы и рано или поздно ее память прояснится окончательно. И неважно, что именно она вспомнит. Важно, чтобы она вспомнила себя.

В предпоследний день они гуляли по парку, и Атаранта показывала на деревья и называла их. Сигма кивала и говорила – правильно или нет.

– Странно, – сказала женщина. – Я помню какие-то сложные вещи. Но совсем ничего о том, что я делала в жизни. Я проходила тест на школьные знания. Я умею читать и считать, что-то знаю, чего-то нет. Я спрашивала врачей, что будет дальше. Они говорят, что советуют учить школьную программу, заново, всю. Даже то, что мне кажется, что я знаю. Это поможет восстановить работу мозга. Активировать память.

– Хорошая идея, – согласилась Сигма. – Но даже если нет, ты по крайней мере будешь иметь представление о мире не хуже школьника. И сможешь выбрать новую профессию. И начать новую жизнь. Может быть, ты даже выберешь ту же самую профессию, что была у тебя в прошлой жизни. Представляешь?

– Не думала об этом, – улыбнулась Атаранта. – Но я повторю твои слова. Хорошая идея.

– А если бы ты сейчас выбирала кем быть, кем бы ты стала?

Женщина остановилась и долго смотрела в пространство тяжелым, отсутствующим взглядом. Сигма уже испугалась, что своим вопросом влезла на запретную территорию, и сейчас разрушила все, над чем так долго работали врачи. И может быть, пора уже кого-то из них звать на помощь? Но Атаранта вдруг очнулась.

– Я бы хотела быть человеком, у которого много власти.

– Что? – Сигма не верила своим ушам.

Женщина пожала плечами и улыбнулась.

– Да, я бы хотела быть кем-то значимым. Важным. Кто мог бы решать проблемы. Менять мир. Таким человеком, без которого нельзя обойтись. Мэром, может быть.

Сигма грустно смотрела на женщину. Вот, значит, что она чувствует, сидя здесь, в этом закрытом пансионате, наедине со своими мыслями. Ничтожность. Одиночество. Ограниченность. Бессилие. Невозможность ничего сделать по своей воле. Ненужность и никчемность. Несвободу.

Сигма вдруг порывисто обняла женщину – крепко, как давным-давно в детстве обнимала маму.

– Ты сможешь, – прошептала Сигма. – Я уверена, ты сможешь.

– Спасибо, что пытаешься меня поддержать, детка. Но не надо мне врать, – женщина отстранилась, и Сигме стало неловко.

Они гуляли в молчании и Сигма не могла набраться сил заговорить с Атарантой снова. И только когда время визита истекло, Сигма сказала, что завтра они увидятся в последний раз.

– Каникулы закончились, и мне пора возвращаться в Академию, – сказала Сигма.

– Не надо, детка, не приезжай, – сказала женщина. – Ты уже и так много для меня сделала. Отдохни один денек. Мы уже сказали друг другу все, что могли. А сегодня чуть не поссорились. Не надо.

Сигма кивнула и ушла.

И только выйдя за ворота пансионата, она вдруг поняла, что было не так. Запах. Когда она обняла эту женщину, она почувствовала ее запах. И этот запах был чужим, абсолютно незнакомым. Она никогда его не слышала раньше. Можно забыть голос и внешность. Но запах забыть нельзя. Да и сам человек… даже если он теряет память, теряет привычки, теряет жесты и манеру ехидно улыбаться, или удивленно поднимать бровь, в конце каждого вопроса, будто одной интонации недостаточно – он не теряет тело, обмен веществ, вот это все, из-за чего каждый человек пахнет так, как никто другой. Эту женщину Сигма никогда раньше не встречала. Абсолютно точно. Никогда!

За месяц Мурасаки придумал как минимум два десятка способов незаметно добраться из Академии до своего коттеджа, но ни один из них не сработал. Каждый раз кто-нибудь да догонял его по дороге. Если очень везло, то в десяти минутах ходьбы до ворот студгородка. Если не очень – то раньше.

На этот раз Альфа окликнула его примерно на половине пути. Вынырнула буквально из ниоткуда, взяла под локоть и уверенно зашагала рядом.

– А что ты тут делаешь, Мурасаки? – удивилась Альфа

– А ты?

– Стояла, тебя караулила, – рассмеялась Альфа. – Думала, вдруг мне улыбнется судьба, и я встречу самого красивого парня Академии в полном одиночестве. Ты же теперь практически никогда не бываешь один.

Мурасаки искоса посмотрел на девушку. А ведь и правда – все как будто сговорились никогда не оставлять его одного. Даже раньше ему и то чаще удавалось побыть наедине с собой, чем сейчас. Хотя раньше он и сам часто предпочитал компанию уединенным прогулкам. Но то, что раньше радовало, теперь утомляло. Да и вряд ли девушки хотели составить ему компанию, потому что переживали за его душевное равновесие. Скорее, надеялись занять освободившееся место.