Сигма перенесла горячий шарик на черную панель и вернулась за бруском.

– Ты так и будешь сидеть?

– Я предпочитаю сначала думать, а потом бегать, – хмыкнул Айн.

Сигма пожала плечами. Она держала в руках брусок и переводила взгляд с него на шарик и обратно. Ощущения были как тогда, когда Мурасаки подтягивал ее по математике. Сколько таких шаров поместятся в бруске? Как вписать шар в параллелепипед? Почти машинально Сигма прикинула, как соотносятся диаметр шара и размеры бруска. Высота бруска равнялась диаметру шара. А длина – четырем диаметрам. Это не могло быть совпадением! Но с другой стороны, если это не совпадение, то что? Подсказка? Но слишком явная! С третьей стороны, это же первый практикум по предмету. Он и не должен быть очень сложным. С четвертой стороны, откуда ей знать, каким должен быть практикум? Сигма вздохнула. Оставалось одно – пробовать.

Она разломала брусок пополам. От треска Айн вздрогнул и резинка соскользнула с его волос, а он даже и не подумал ее подбирать.

– Что ты делаешь?

Сигма разломала каждую половинку еще пополам и только потом посмотрела на Айна.

– Проверяю свою гипотезу.

– А мне ты рассказать не хочешь?

– Нет, – мотнула головой Сигма. – Ты же мне свои гипотезы не рассказываешь. Вот и я тебе не буду.

Она аккуратно разложила обломки бруска вокруг шара – так чтобы шарик оказался словно в колодце из кристаллов, которые сразу начали менять серый оттенок на голубоватый.

– Отлично, – прошептала Сигма, быстро надавила на шарик сверху пальцем, отдернула руку и включила силовое поле сейфа.

– Да ты трусиха! – Айн все же подошел к ней и посмотрел на панель сейфа. – Поставила защиту на полную мощность. Обычно мы работаем на десяти процентах. Самые пугливые – на двадцати.

Сигма не отводила взгляд от происходящего внутри сейфа. Обломки бруска стали голубыми и даже начинали светиться.

– Что это? – спросил Айн.

– Бомба, – ответила Сигма. – Если я не ошиблась.

– А если ошиблась?

– Тогда это просто металлический шарик и обломки бруска из неизвестного материала. И твоя очередь проверять свою гипотезу.

Но Сигма не ошиблась. Шарик взорвался огнем, а через несколько секунд обломки кристаллов превратились в ослепляющую вспышку белого света. Сигма зажмурилась, сосчитала до десяти и открыла глаза. Внутри сейфа не было ничего.

– Ого, – сказал Айн. – Как ты догадалась?

– Мы, девочки с улицы, постоянно собираем бомбы из всего, что под руку подвернется, – Сигма включила планшет и посмотрела на Айна, который продолжал разглядывать пространство внутри сейфа. – Стефан же сам сказал, что последствия могут быть очень разрушительными.

Айн отвел взгляд и протянул руку к панели управления. Сигма схватила его за запястье.

– С ума сошел?! Ты знаешь, что там внутри? Какой газ, какая энергия?

– Н-нет, – Айн растеряно моргнул.

– И я – нет. Так что давай лучше заполнять отчет о лабораторной работе, напарник, – зло сказала Сигма и вернулась за стол, к своему планшету.

Она-то навоображала, что попала в пару с умным, а на деле оказалось… оказалось что? Что Айн думает не так, как она? Это еще не значит, что он глупее. Не вспомни она Мурасаки, тоже могла бы не сообразить про взрыв.

Плюс работы с Айном пока был только один. Он взял на себя заполнение отчета.

– Таким образом, – пробормотал Айн, – мы пришли к выводу, что самопроизвольное разогревание сферы является результатом протекающей внутри нее термоядерной реакции. Выделяющуюся в результате энергию было решено использовать для… для… Сигма, как ты думаешь, любой материал бы взорвался?

– Нет, только такой, в котором протекала бы ядерная реакция с выделением достаточной энергии для цепной реакции, и надо еще, чтобы получающиеся элементы тоже могли реагировать и не были стабильными, иначе реакция остановится, – сказала Сигма и дописала в отчет. – Проанализировав известные нам соединения водорода с легкими элементами, а также их физико-химические характеристики (вес и цвет), мы пришли к выводу, что вероятнее всего твердый образец в форме бруска является дейтеридом лития. Более тяжелые соединения были отвергнуты, так как масса лабораторного образца явно превышала критическую массу тяжелых металлов.

– Круто, – вздохнул Айн. – Раз ты взялась предполагать все с такой точностью, Стефан потребует реакцию.

– Да пожалуйста, – пожала плечами Сигма и дописала в отчет реакцию лития с нейтроном, потом подумала и добавила вторую, дейтерия и трития. – Меня больше интересует другое. У нас была задача – произвести максимальные разрушения. Мы же ничего не разрушили.

– Мы разрушили образцы, – сказал Айн, глядя на уравнения, – если ты не ошиблась, то мы все превратили в энергию и гелий. Этого достаточно.

– Все равно мне кажется, что получилось слишком легко, – вздохнула Сигма. – А у тебя какая гипотеза была?

Айн секунду смотрел на Сигму.

– Никакой. Извини. Я привык работать иначе.

Сигма кивнула. Она тоже привыкла работать иначе. А что поделать? Раз у нее теперь все не так, как раньше, то теперь она сама как тот нейтрон из ядерной реакции – меняет привычную жизнь у всех, с кем столкнется.

– Я отправил отчет, – сказал Айн, нарушая тишину.

– Надо же, как быстро вы справились! – Стефан склонился перед панелью управления силового сейфа. – Если сейчас хроматограф покажет, что там действительно гелий, то вы можете быть свободными до конца дня. Честно говоря, для меня полная неожиданность, что вы справились так быстро. На следующее занятие надо подготовить вам несколько заданий.