– Скажи еще, что ты ничего не почувствовала!

Дверь открылась и в кабинет вошел декан. Посмотрел на Эвелину, потом на Констанцию и снова на Эвелину.

– Их двое, – сказала Констанция. – Если ты не в курсе. Здесь у Эвелины двое студентов со второго курса прошли все стадии инициации и стали Высшими, только она не знает, как это произошло.

– В таком случае нам повезло, что мы до сих пор живы, – тихо сказал декан, закрыл дверь и прошел за свой стол. – Я только что залатал прореху, которую сделала эта ваша второкурсница, и должен сказать, что работала она очень аккуратно. Слишком аккуратно. Методично. Она не просто обрывала линии вероятности, она их зацикливала. Исключая то, что ей хотелось, из ткани так, что если бы она закончила свою работу, нам пришлось бы здорово потрудиться, чтобы узнать, чего теперь не хватает в нашей реальности, что именно пропало. Это не похоже на студенческие упражнения. Это слишком… профессионально. Или у нее дар! Дар разрушителя.

– Да нет у нее никакого дара, – резко сказала Эвелина. – Обычная студентка, только с плохим характером! Запоздалый переходный возраст!

– Она восстанавливает печати, она рушит стены, она ходит по запечатанным переходам, и вот теперь она разбирает реальность по ниточкам, а ты все еще считаешь, что в ней нет ничего такого, кроме дурного характера? – тихо спросил декан. – Ты на чьей стороне, Эвелина? Это ты ей подсказала, как надо восстановить печати? Провела синхронизацию со вторым филиалом? Поэтому мы не смогли найти того, кто управлял этими студентами, да? Не там искали?

– Нет! – выдохнула Эвелина. – Это была не я!

– Конечно, у тебя бы не хватило ума, – презрительно скривилась Констанция.

Декан бросил на Констанцию предостерегающий взгляд.

– Кто учил эту студентку работать в информационном поле?

– Конструкт. Пришлось сделать им преподавателя, – сказала Эвелина.

Декан молча смотрел на Эвелину. Молчание сгущалось.

– Это… несерьезно, – прошептала она. – В чем ты меня подозреваешь? Зачем мне все это?

– У тебя появляется студент, который сам собой раньше времени прошел инициацию, а ты вместо того, чтобы выяснить причину, поручаешь его обучение искусственному интеллекту? Что я должен думать, Эвелина? Кроме того, что именно так ты все и запланировала.

– Вместо того, чтобы выяснять причину, – прошипела Эвелина, – я занималась тем, что вы от меня потребовали! Обеспечивала студентов едой. Обычной человеческой едой! Я не могу разорваться на несколько частей, как некоторые! – она стала пунцовой от ярости.

– И какие у тебя будут предложения в таком случае? – устало спросил декан. – Что делать дальше?

Эвелина переводила взгляд с Констанции на декана и обратно, и сейчас как никогда напоминала студентку. Студентку, которая не была ни на одном семинаре, а теперь пришла на экзамен, и преподаватель говорит ей, что она будет отвечать билет без подготовки. Почему я? – читалось в ее взгляде. Может быть, я успею что-нибудь придумать? Может быть, я что-то знаю?

Констанция шумно вздохнула. А ведь Эвелина раньше не была такой дурой. Или была? Или это она сама, Констанция, раньше была на одном уровне с Эвелиной?

– Ну я не знаю, – наконец, пожала плечами Эвелина. – А что вы сделали бы на моем месте?

– Мы сейчас все на твоем месте, – мягко сказал декан. – Весь мир сейчас на твоем месте. У нас неуправляемый необученный Высший, который новые знания пробует не в лаборатории, а прямо на мире. Не на планете, а в масштабах существования и несуществования. Давать ему новые знания – опасно. Не обучать – еще более опасно. Силы, как мы видим, у нее в избытке. И она научилась тянуть силу отовсюду.

– Я думаю, – сказала Констанция, – пришло время сломать печать, которую так некстати восстановили наши студенты. Мы, конечно, можем просто уничтожить… эту новоиспеченную Высшую, но это будет нерациональная трата ресурсов, высвободится слишком много... разных сил. А печать все равно придется ломать.

– Да, – кивнул декан. – Мне нравится эта идея. Ты не возражаешь, Эвелина?

Эвелина пожала плечами.

– Если я скажу хоть слово против, вы снова обвините меня в реконструкции печатей. Хотя я ни при чем и готова это подтвердить чем угодно. Я даже пущу вас в свой мозг, если хотите. Хотите?

Декан вздохнул.

– Я проверю тебя позже, Эвелина. После того, как мы устраним опасность… для всего мира.

– Нет, – сказала Констанция. – Сейчас. Я хочу точно знать, что Эвелина на нашей стороне, когда мы будем работать с печатями.

– Логично, – кивнул декан. – Иди сюда, Эвелина, у нас не так много времени.

– Может быть, вы возьмете на деконструкцию печати вместо меня другого куратора? – спросила Эвелина. – Который вызывает доверие у Констанции?

Декан покачал головой.

– Она твоя студентка. Твоя и Констанции. Чем больше связей между нами и жертвой, тем легче будет работать… нам всем.

– А кто… будет из конструкторов?

– Я, – ответил декан. – Я могу работать на любой стороне, не забывай.

Эвелина оказалась чиста. Констанция и не сомневалась. Если бы Эвелина оказалась замешана в реконструкции печатей, Констанцию удивило бы это больше, намного больше, чем самопроизвольная инициация Сигмы.

– Пойдемте, – сказал декан, – пока эта девочка не сделала что-нибудь еще и с Амалией.