– Ты не сошел с ума. Я не галлюцинация. А теперь пошли отсюда, этот мир вот-вот схлопнется. Его уже не спасти.

Мурасаки сделал за ним шаг в пустоту и оказался здесь. Не в Академии. А у ворот студгородка.

Он снова вспомнил свои чувства. Каким нереальным казалось все это: твердая земля под ногами, ворота студгородка (он подошел и потрогал кирпичную кладку – она была теплой, нагретой за день), ветер с незнакомыми запахами и звуки, много звуков. Он думал, что он уснул, а проснется – и снова увидит ничего. Но нет.

Декан отвел его к Беате, она объяснила ему все правила, сделала документы, позвонила коменданту студгородка и провела экскурсию по Академии, а реальность вокруг оставалась прочной. И Мурасаки в итоге перестал поглядывать вверх, искать глазами портал, перестал трогать стены и двери, и даже смог уснуть после ужина в своем новом доме.

Правда, Мурасаки проснулся в середине ночи, вышел из своего коттеджа, даже не подумав запомнить, где тот находится, и пошел по улице, будто знал, куда идти. И когда увидел перед собой стену, ничуть не удивился, взобрался на нее, лег на спину и стал смотреть на звезды. Ни одного знакомого созвездия. Ни одного. Как ни пытался мозг достроить знакомые фигуры, переворачивая их под разными углами или даже отражая зеркально – все равно ничего не совпадало. Да и сам свет от звезд был другим. Чуть более неоновым, чуть более цветным. Дома, у себя дома, Мурасаки привык просто к точкам света. Некоторые из них были чуть более яркими и холодными. Ни красноватых, ни синих, ни желтых, как здесь. И вот тогда Мурасаки и понял, что он не просто на другой планете. В другом мире. Может быть, даже в другой реальности. И что его реальности больше нет. Эта мысль еще возвращалась к нему несколько раз и каждый раз он встречал ее все спокойнее и спокойнее, пока она не превратилась просто в еще один факт, с которым ничего нельзя поделать – сухой безэмоциональный факт. А в ту ночь он снова плакал, но уже без голоса, слезы просто стекали почему-то в уши, и их приходилось вытряхивать, и это было еще обиднее. Как будто мало ему всего, что случилось за последние сутки! Он успокоился, понял, что замерз и решил, что пора возвращаться. Спрыгнул со стены, постоял несколько секунд и уверенно направился к тому коттеджу, который выделили ему. И не ошибся, не засомневался, хотя вход в него выглядел совершенно так же, как у соседних домов. Он похлопал его по двери, как старого знакомого и сказал «привет, я вернулся».

А что было потом? Когда был второй портал? Мурасаки задумался. Второго портала он испугался больше, намного больше. Хотя он был меньше, безобиднее, и висел не в небе, а просто в нескольких метрах от них. Они устроили пикник по случаю окончания первого курса, перед началом сессии. На площадке для пикников в Историческом парке. Распланировали меню и игры. Позвали Бертрана и Беату, вот же были молодые и наглые. А с Беатой пришла Констанция.

– Констанция заберет часть деструкторов вашего курса на кураторство в следующем году, – сказала Беата, – хочет познакомиться поближе, присмотреться, с кем из вас она сможет сработаться.

Констанция, впрочем, вела себя тихо и спокойно, почти не говорила, не отпускала убийственных замечаний и даже не позволила себе ни одного презрительного взгляда. Он тогда думал, что у них роман с Бертраном, потому что Бертран держался с ней рядом, следил, чтобы в ее стакане был напиток, а вокруг – не висело неловкое молчание. Да, Констанция тогда отлично изображала нормального человека! И ведь они все поверили.

Мурасаки помнил каждую мелочь того дня. Вот ему показалось, что его кто-то зовет, и он обернулся, но ничего не услышал. Вот он встал из-за стола, все еще с яблоком в руке, сделал несколько шагов в сторону и замер. Над лужайкой раскрывалось, как бутон цветка в ускоренной съемке, черное окно портала. В одно мгновенье Мурасаки весь промок от пота, он помнил даже, как соленая капля скатилась по кончику носа, по губам и капнула на яблоко. В этот черный туннель снова утекали все звуки, как будто он глох – голоса становились тише, невнятнее, пока не слились в один звук, похожий на свист камня в воздухе. И Мурасаки пошел вперед, за этим стихающим свистом, потому что туннель звал и тянул, как притягивает пропасть или глубина. В животе, где-то пониже сердца все замерло, как перед прыжком. И в этот момент его кто-то крепко схватил за локоть, вырвал из его руки яблоко и швырнул в черноту портала. И тот схлопнулся. Мгновенно. Мурасаки еще не понял, что произошло, только тряс головой от звуков, которые нахлынули на него все сразу, а Констанция уже тащила его прочь с поляны, к огромному старому дереву, обнесенному цепью.

– Ударь, – сказала Констанция голосом, который не подразумевал возражений. – Быстро!

Мурасаки посмотрел на нее и увидел настоящую Констанцию – ту самую, которую они потом назовут Кошмарицией.

– Кого ударить? – растерянно спросил он.

Она с досадой поморщилась.

– Сожми руку в кулак и ударь по стволу. Давай! Со всей силы.

Мурасаки послушался, хотя сам не понимал, почему. Он ощущал себя словно в бреду или в тумане. Мурасаки замахнулся и ударил. Боль отозвалась во всей руке, до самого плеча. Костяшки пальцев горели, и на них выступила кровь. Зато внезапно ушел туман. Сознание снова стало ясным. И в этой кристально чистой ясности он видел в стволе обугленную выемку размером с два футбольных мяча. Ровно в том месте, куда он только что ударил кулаком.

– Дерево, – сказал Мурасаки, – оно ведь выживет?

Констанция посмотрела на него как на идиота и пожала плечами.

– Понятия не имею. Это совершенно неважно. А теперь, пока нас никто не слышит, скажи мне, как ты увидел портал.

Мурасаки пожал плечами.

– Глазами. Повернул голову и увидел.

– Как ты понял, где он откроется? Почему ты пошел к нему?

– Я услышал, что меня кто-то зовет и пошел посмотреть.

Констанция качнула головой.

– Ты вскочил, будто тебя укусили в задницу. Это не называется «пошел посмотреть». Как тебя звали? По имени?

– Нет. Знаете, когда стоишь на крыше и хочешь спрыгнуть вниз. Вот так меня звали.

– Ладно, поговорим, когда вернемся в Академию.

– А можно после экзаменов?

– Разумеется, нельзя, – отрезала Констанция, взяла его за локоть и повела на поляну для пикников. Но когда они подошли к ней, отпустила и напустила на себя прежний безмятежный вид. И тогда, с отчаянием обреченного на смерть, он понял, что его Констанция заберет совершенно точно.

– Конни, ну ты даешь, – сказал Бертран, когда они снова вернулись на свои места, – яблоком блокировать порталы.

Констанция закатила глаза.

– Яблоко было просто физическим носителем энергии, Бертран. Я ничуть не сомневаюсь, что будь ты на моем месте, тебе хватило бы плевка.

Беата рассмеялась, потом посмотрела на руки Мурасаки и скомандовала Бли принести аптечку.

– Давайте я сама займусь Мурасаки, – предложила Бли, косясь на Мурасаки. – Я смогу.

– Ничуть не сомневаюсь, – с интонациями Констанции сказала Беата, – что ты сможешь. Но думаю, Мурасаки хватило на сегодня испытаний, правда?