Еще один выгуливал меня исключительно по скверам, набережным и все бы ничего, я люблю долгие прогулки. Но не под дождем. Когда я предложила укрыться в кофейне и согреться чаем, парень был в восторге. Особенно когда умял салат, пасту и заправился чайником чая. Восторг улетучился в тот момент, когда принесли счет. Как это? В смысле он должен за себя платить? Я же его пригласила! Вот же я меркантильная тварь…

Свидания явно не мое. Только с Левой у нас все обошлось без подобных приключений, но минусы все равно начали всплывать.

Марк, за привокзальной шаурмой не отправился, уже плюс. Все оказалось гораздо проще. Выйдя, он всего лишь сделал несколько звонков, чтобы я не слышала, о чем он там болтает и вернулся обратно в салон. С тихим урчанием мотора (и моего желудка) мы, наконец, покинули территорию вокзала.

Обычно серый, немного побитый жизнью и уставший Ростов, выглядел на удивление великолепно. Я готова была делать комплименты этому городу, кажется, впервые. О прошедшем недавно снеге в центре ничего не напоминало, будто его здесь и не было. Но кто-то старательно разлил самые яркие краски в арсенале, и деревья подсвечивали, разукрашивали улицы янтарным золотом со все еще по-летнему зелеными и кричаще — алыми вкраплениями.

Марк припарковался у городского парка. Он же не собирается повторить подвиг одного из молодцев и выгуливать меня до посинения? Хотя вроде бы обещал накормить, но кто его знает, что именно он имел в виду...

— Мы будем есть сладкую вату? Знаешь, я недавно пробовала. Она оказалась не такая вкусная, как в детстве! — опасливо кошусь на Марка, когда он, обойдя машину, открывает мне дверцу.

— Увидишь, — протягивает мне руку, и его улыбка еще ярче подсвечивает настроение осени.

С сюрпризами он меня еще ни разу, за все время нашего знакомства, не подводил. Но в этот раз ставки повышаются до максимума. Уж не знаю, что он задумал, но мы уверенно идем к колесу обозрения.

8.

Марк мою руку из своей холодной так и не выпускает и, минуя окошко кассы, сразу тянет к входу в кабинки. Я уже совсем не удивилась его поведению. Сегодня день, когда все идет не по плану и пора бы уже к этому привыкнуть.

Оглянув огромное колесо, ужаснулась его размеров. Странное дело, высоты я никогда не боялас,ь и посмотреть вниз с какого-нибудь обрыва было вполне нормально. А вот взглянуть вверх на возвышающуюся конструкцию, которая не кажется надежной страшно. Каждый раз подкашиваются ноги. Опять же механизмы эти открытые. Кабинка, пусть и не на большой скорости, но все же двигается! Да, ее могут в любой момент остановить, чтобы я со своей паникующей и неуверенной в себе тушкой точно успела бы заползти и устроиться с максимально возможным комфортом, но я все равно буду нервно топтаться у самого края, пока она подъезжает.

Марк, уверенно держа меня за руку, проводит через турникет. Мы почему-то не спешим в первую подъезжающую кабинку, а ждем, пропуская другие парочки и семьи вперед. Сели на крохотной лавочке напротив чудовищного механизма и чего-то ждем. Кататься мы не идем, едулечки не предвидится…

— Потерпи еще немного, — обнимает меня за плечи Марк, окутывая своим ароматом и… Хотела бы сказать теплом, но нет, он снова холодный. Замерз, что ли?

Он так близко, что аромат его парфюма забивает легкие, но хочется вдыхать еще и еще, чтобы разгадать все ноты. Очень осенний, терпкий, дымный. С легкими, почти неуловимыми, отголосками сладости прошедшего лета, но при этом уверенно холодный.

— К сожалению, заставить эту штуковину крутиться быстрее не в моих силах.

— Зачем быстрее? Куда быстрее? Не надо быстрее! И так смотреть страшно, а еще и ехать на этом…

Почему-то в памяти всплыло крошечное колесо обозрения в старом парке в городе детства. Уже тогда, в мои десять, оно было уставшее от жизни. Истошно скрипело при каждом движении, вместо двери была тоненькая цепочка, а на облупившихся поручнях, по разноцветным слоям краски можно было посчитать количество лет использования измученного агрегата. Но бабуленьке было плевать на мои переживания и беспокойства, главное было — меня выгулять в ее удовольствие.

Да, сейчас передо мной было суперсовременное творение инженеров с закрытыми кабинками и мягенькими сидениями, но воспоминания въедаются настолько крепко, что могут испортить настоящее.

— Ты разве боишься высоты?

— Нет. Но… Слушай, может, не надо? Я с прошлого приезда помню тут недалеко есть ресторан итальянский. Там вкусненько кормили и макарончиками, и тефтелечками…

— А ты нетерпеливая, — на его лице снова появляется нежная улыбка.

— Что выросло, то выросло. Но я просто не понимаю, зачем мы… — пожимаю плечами, пытаясь заболтать Марка. Если удастся его уговорить, то совсем скоро можно будет сидеть в мягеньком креслице и вкусно ужинать. Но увиденное заставляет заткнуться. — Божечки, что это?

А посмотреть было на что. Кабинка, спускающаяся к нам следующей, отличалась от остальных. Все окна были нелогично завешены плотными бордовыми шторами и теплыми, неожиданно уютными гирляндами.

Марк потянул меня ближе, это чудо остановилось и гостеприимно распахнуло перед нами дверь.

Внутри кабины скрывается сюрприз не меньше. Между двумя маленькими диванчиками каким-то магическим образом уместился стол. Накрытый стол! Я, застыв в метре от двери, даже почувствовала аромат свежеиспеченного хлеба, и слюнки потекли только от этого. Молчу уже про тарелочки с закусками, канапе и крохотными сырными корзиночками с какими-то салатиками!