Я замираю и выглядываю из укрытия. Вижу Камиля. Злющего, с яростной тьмой в глазах и пистолетом в руках. Мужчина вертит головой, ищет меня. На следы мои пристально смотрит.

Вжимаюсь в ствол дерева и вытаскиваю из кармана телефон. Пишу в тот же чат с Натаном. Про просеку и про аварию. Меня за шкирку хватают и вздёргивают. Телефон в снегу тонет, и непонятно, отправилось ли сообщение. Всё же мы в глуши цивилизации.

Вскрикиваю и не знаю, что происходит со мной. Разум точно отключается и включается какой-то инстинкт самосохранения в купе с материнским. Я, глупая маленькая песчинка, начинаю драться с этим амбалом. Верчусь, царапаюсь, кручусь, кусаюсь. Каким-то образом мне удаётся выбить из его рук пистолет.

— Сука малолетняя. Угомонилась, пока прямо тут не прикопал! — рычит Камиль, хватая обеими руками.

До этого он очень старался просто удержать меня и явно жалел. Но ограничители я ему сорвала. Челюсть обжигает тяжёлый удар мужского кулака. Аж искры из глаз вперемешку со слезами брызжут. И я замираю. Не потому, что боюсь боли. Боюсь, что ударит куда-нибудь ниже.

— Все вы, суки, только силу понимаете, — зло усмехается Камиль и толкает меня. Ноги не держат, заваливаюсь в снег и барахтаюсь. Он теряет ко мне интерес, рыщет вокруг в поисках пистолета.

Пытаюсь встать, пальцы обжигает холод металла. Ощупываю и сжимаю рукоять. Вытягиваю перед собой и направляю на мужчину. Брюнет замечает оружие и выпрямляется. Руки дрожат, и пистолет трясётся. А Камиль, словно хищник, подбирается медленно, осторожно.

— Просто верни его по-хорошему. Не сможешь ведь, — говорит тихо, вкрадчиво.

Мотаю головой, удерживая обеими руками. Губы облизываю, тяжело дыша. Оружие холоднее, чем снег под ногами. До нутра пробирает и душу леденит.

Камиль рывком сокращает расстояние, перехватывая дуло пистолета. Вскрикнув, жмурюсь и глохну от громкого выстрела.

Гоню вперёд, совершенно не смотрю на спидометр. Лишь бы добраться, лишь бы успеть. Краем глаза замечаю знакомую машину, проезжающую мимо. Не сразу придаю значения, мало ли чёрных внедорожников вокруг. Хотя в это время суток намного меньше. Не доехав до базы отдыха, разворачиваюсь назад. Просто чуйка вопит, и всё нутро тянется в погоню.

Поехал, называется, в город, решил пополнить запасы еды и встретиться с Натаном. Он-то и огорошил, что Валиев-старший вышел под залог. Рабочие будни начались, и судья сговорчивый попался.

Как назло, телефон оставил. Забрал у Натана аппарат, чтобы просто узнать, как Ника. Всё ли хорошо. Но девушка не отвечала. Меня в тот же миг потянуло обратно. К Бедовой моей, что ждёт в глуши. Чёртова эмпатия передалась от девчонки, иначе не объяснить, почему тёмная бездна внутренности засасывает и вопит, таща меня обратно. Изнутри жрёт всеобъемлющий страх.

По своим каналам выяснил, где сейчас семейство Валиевых. И надо же. Моей благоверной нет в городе. Оставив корзину с продуктами, прыгнул в машину, в последний момент потребовав адвоката звонить полковнику, поднимать все силы. И рванул.

Сам себя уговаривал, что Ника просто отдыхает, уснула, читая книгу, вот и не слышит. Нас ведь не должны были найти. О Первомайске никто не знал. Ни единая душа.

На аппарат Натана голосовое сообщение приходит… От меня. Включаю и вжимаю педаль в пол до конца. Точно, они были.

— Они путь сократили, — раздаётся из динамика голос Натана. — Полковник их на другом конце магистрали перехватит, кордоны выстроены. Им не уйти.

— Ника признание записала, — шиплю сквозь зубы, слушая голос жены. Разорвать её хочется голыми руками.

Замечаю поворот и тоже сворачиваю на просеку. Приходится сбросить скорость, так как дорогу замело.

— Доехали? — спрашиваю, вслушиваясь в тишину.

— Нет ещё, — отвечает Нат. — Может, свернули ещё куда-то?

— Блять! — срывается с губ, трясти начинает, когда я замечаю разбитую машину Камиля.

— Что? — реагирует напряжённый друг. Но мне не до него. Я ускоряюсь и молюсь всем высшим. — Дам, говори, что такое? Ты нашёл их?!

— Скорую. Тащи скорую, Нат! — рявкаю. Останавливаюсь в метре от разбитой и дымящейся машины и выпрыгиваю.

На капоте лежит Динара в беспамятстве. Внутри никого нет. Замечаю следы и бегу. Меня всего трясёт. Я точно помру в тридцать семь от остановки сердца, если не найду свою девочку в целости.

Камиля замечаю почти сразу. Вытягиваю пистолет из-за пояса. Снимаю с предохранителя. И только подобравшись ближе, вижу сидящую в сугробе Нику. Малышка бесстрашно наставила оружие на Валиева.

Он бросается на неё.

Выстреливаю не задумываясь.

Больше не осторожничаю, бегу к ней. Рывком к себе притягиваю, вжимаю одеревеневшее тело. Она ужасно холодная и не реагирует. Кажется, даже не дышит. Смотрит с широко распахнутыми глазами. Будто не узнаёт меня.