«Когда ты приедешь домой?»

Большинство любящих сыновей восприняли бы такой вопрос как приглашение, но Бен соображал, что к чему. Его мать четыре года назад потеряла свою дочь, а вскоре после этого сына. Всего через несколько месяцев после убийства его сестры, прямо перед Рождеством и до того, как на её могиле начала расти трава, родители Бена выставили свой дом на продажу. Сначала Бен хотел уехать с ними, но вместо этого вышел за дверь, под крики отца и слёзы матери. Его жизнь была потерявшим управление поездом, которому суждено было разбиться и сгореть. Мечты о колледже, о создании настоящей жизни уехали в машине судмедэксперта, вместе с его сестрой. А Бен ответил на объявление Джуда о поиске соседа и позволил родителям уйти из его жизни. Сердце Бена разбилось, когда он вернулся к сообщению, потому что их дом не был домом Бена. Он не был уверен, обретёт ли когда-нибудь свой дом.

«Я не могу».

Таблетки застряли комом в его горле, когда Бен попытался сглотнуть жгучую боль материнского разочарования. В их семье всё было бы намного лучше, если бы в том гараже оказался он, а не Джульетта. Таблетки наконец начали опускаться, с первым глотком пива. Со вторым стало ещё лучше. К третьему Бен решил съесть пару хот-догов из пачки в холодильнике. У них не было булочек, но с таким же успехом подходил старый добрый хлеб. Джуд всегда делал себе на ланч сэндвич, потому что был ответственным. Он проверял, чтобы аренда была оплачена вовремя, в холодильнике оставалась еда, и электричество не отключили. Бен платил свою долю, но помимо чрезмерной уборки не особо вкладывался в их маленькое жилище. Ну, он не вкладывал ничего, кроме боли.

К половине двенадцатого Бен принял душ, побрился, поел и был готов отправляться на работу. За последние три с половиной года ему удалось подняться от неряшливого, практически бездомного парня до лучшего механика мастерской. Однажды у него будет собственная мастерская. Он смог отложить пару тысяч и будет продолжать копить следующие несколько лет. К тридцати годам у него будет необходимая сумма. Его мать, Джуд, Джульетта... они все смогут им гордиться, возможно, впервые за всю его жизнь.

Решив рискнуть, он выкатил из общего гаража мотоцикл Фэт Бой, мимо новенького дорожного байка Джуда, Кэннондейла, и выехал на псевдо-переулок к воротам. Уже шёл октябрь, так что Бен ещё не долго сможет ездить на мотоцикле. Ему придётся перебираться на клаустрофобную маленькую Тойоту, пикап, который купили ему родители на выпускной, а мотоцикл вернуть на сохранение. Эта мысль действительно разбивала ему сердце.

Дженнифер, редактор из соседней квартиры, помахала рукой, когда Бен проезжал мимо. Бен помахал в ответ, прямо перед тем, как повернуть в сторону главной дороги и ускориться. Поле его зрения перекрыл разросшийся куст гортензии, и Бен выехал чуть вперёд, но тут же дёрнулся обратно, когда мимо промчался большой старый Форд с маленькой рыбацкой лодкой. Ветер теребил майку Бена, и от отсутствия расстояния между бампером грузовика и передней шиной мотоцикла у него начало колотиться сердце. Ещё чуть ближе, и они очень подружились бы. Бросив ещё один быстрый взгляд, Бен выехал на дорогу, а затем ускорился до экономного режима.

Бену нравилась его дорога до работы — короткая, живописная и практически прямая, по главной дороге. На маршруте Бена тормозили только два светофора, но бог решил ему улыбнуться, потому что оба светофора были зелёными. Не то чтобы у Бена был шанс опоздать, но ветер не хлестал его по лицу, когда он стоял на месте. Он привык к этому ощущению, пока ездил по делам на Софтейле своего босса, и требовалась вся сила воли, чтобы не побежать и не купить себе такой же — до прошлой годовщины смерти Джульетты, когда он заставил Джуда отвезти его в дилерский центр. Удушающий вес чуть не сломал Бена, но вместо этого он купил мотоцикл, чтобы во время худших моментов чувствовать на лице ветер свободы.

Только Софтейл Руфуса стоял на парковке, когда Бен приехал. В очереди стояло несколько машин, над которыми нужно было поработать, но было необычно, чтобы парковка была такой пустой. Его начальник, человек-гора, у которого было больше пирсинга и татуировок, чем Бен мог надеяться сделать себе, вышел из открытой гаражной двери, когда Бен занял свободное место. Руфус прислонился к стене между первой и второй дверью, наблюдая.

— Привет, босс, — сказал Бен, небрежно кивнув, как приветствовали друг друга большинство парней-натуралов. Он не врал о своей ориентации, но и не кричал об этом. В атмосфере гипермаскулинности и избытка тестостерона, Бен не нуждался в ухудшениях. Его татуировки, бритая голова и накаченные руки хорошо помогали ему вписаться в компанию.

— Привет, малой, — Руфус вытер пот со лба потёртой банданой, которая когда-то, возможно, была красной. — Чёртов Хенли сегодня взял отгул, что-то с ребёнком. Разве у него нет жены для такого дерьма? — брови над его тёмными глазами нахмурились, пока он поправлял бейсболку на своей седеющей короткой стрижке.

— Так что у нас на сегодня? — спросил Бен, чтобы избежать минного поля намёков и обвинений, пока не зашло слишком далеко. Он не был оплотом этики, но каждый день приходил на работу вовремя. С другой стороны, он мог понять необходимость остаться дома, если это нужно ребёнку. Бог знает, его мать вытаскивала его из канавы больше раз, чем он мог сосчитать — ну, пока он не стал трусом и не бросил её.

— Ну, я меняю вентильный генератор на том Кавальере, хотя этот хлам стоит просто выбросить, потому что если один раз не поменять масло, двигатель потечёт. Можешь начать диагностику Камри. Девчонка, которая её оставила, сказала, что что-то «шумит», но не смогла описать звук, или откуда он раздаётся. Я удивлён, что она нашла чёртову дверь по пути на выход, — фыркнул Руфус и махнул рукой в сторону серебристой Камри у первых ворот. — Ключи в зажигании, если хочешь её проверить и послушать. Ставлю двадцать баксов на то, что когда ты её заведёшь, чёртово радио заиграет слишком громко, чтобы что-то услышать.