— Подними ножки, детка, — говорит Рейф, и я подтягиваю ноги к себе и раздвигаю колени, как будто меня натирают воском. Он улыбается мне похотливой, заговорщицкой ухмылкой, от которой расплавилось бы мое нижнее белье, если бы оно было на мне.

Он вынимает из меня пальцы, заменяя их кончиком члена у моего входа.

О Боже.

Я непроизвольно сжимаюсь.

— Расслабься, хорошо, милая? Я знаю, ты можешь взять меня. Давай не будем торопиться. Не забывай дышать.

Я киваю, выдыхаю, как на занятиях йогой, и сосредотачиваюсь на том, насколько великолепен этот мужчина, насколько подавленной я себя чувствую, когда его огромное тело прижимается к моему, и что на всей планете нет никого, с кем я хотела бы это сделать. Мои руки все еще подняты над головой, что усиливает мое чувство капитуляции.

Он делает паузу, чтобы поцеловать меня, его язык жадно берет то, что ему нужно, а затем он продвигается вперед, и я отчаянно пытаюсь не отдернуть ягодицы от этого вторжения, и он входит, растягивая меня так сильно, что я не думаю, что смогу продержаться еще хоть миллиметр.

— Ты вошел, — говорю я, словно не могу в это поверить, и он нежно смеется у моих губ.

— Только головка, милая. У тебя так хорошо получается. Ты такая тугая, что я, блядь, могу взорваться. Слава богу, что я уже один раз кончил.

Только головка? О, Господи.

Он двигает бедрами, медленно и осторожно, и подается вперед еще чуть-чуть. Между его членом и моими стенками так мало места, что я не удивлюсь, если услышу писк.

— Больно? — спрашивает он.

Я размышляю.

— Снаружи, но внутри это просто ощущается… Не знаю. Очень большим.

— Я знаю, детка. У тебя все отлично получается. Нам будет очень хорошо вместе, спустя несколько дней.

Кажется маловероятным, что через несколько дней я смогу ходить, не говоря уже о сексе, но я решаю принять его во внимание. В конце концов, он знает об этом больше, чем я.

— Ладно, — хриплю я вместо этого.

— То, что ты чувствуешь, как член переполняет тебя… думай об этом как о давлении. Не о боли. Ты можешь это вынести. Тебе просто нужно привыкнуть к этому чувству наполненности. И очень скоро, когда мой член перестанет заполнять тебя, ты будешь чувствовать только пустоту. Поняла?

— Угу, — говорю я, и он продвигается вперед еще на дюйм. Я сдвигаюсь. Забываю о пальцах. Забываю о глупых маленьких вибраторах. Рейф наполняет меня своим членом, и ощущения настолько же элементарны, насколько новы и неприятны. Когда он проникает в меня дюйм за дюймом, это похоже на дежавю. Как будто я делала это в миллионе предыдущих жизней и просто вспоминаю.

Это как ключ, поворачивающийся в замке. Не сексуально, это химически. Я понимаю, что мое тело создано для того, чтобы воспринимать такого мужчину, как Рейф, так же, как желудь воспринимает свое предназначение как величественный дуб. Он пробуждает примитивные части моего тела и моей души, которые долгое время дремали и теперь заявляют о своих законных правах.

Я вдыхаю, выдыхаю и толкаюсь в него, он практически падает на меня сверху, когда падает вперед. Его щека, когда он трется о мой подбородок, покрыта капельками пота.

— Черт возьми, Белль, — выдавливает он из себя. — Я поставлю себя в неловкое положение, если ты будешь продолжать в том же духе.

— Ты полностью вошел? — интересуюсь я, как ребенок, спрашивающий, мы уже почти приехали? Он должен быть внутри, обязательно должен, потому что я почти уверена, что он только что достиг моего лона.

Но, Боже мой.

Это ощущение.

Наполненность.

Я лежу совершенно неподвижно, боясь пошевелиться, чтобы не разорваться пополам. Он отстраняется от меня и смотрит на меня сверху вниз, и если бы нам до сих пор удавалось разыгрывать из себя клиента и проститутку, то в этот момент все вокруг нас развалилось бы на куски, потому что его глаза — бездонные черные омуты эмоций.

— Полностью, детка, — говорит он. — Господи Иисусе, ты такая крутая. Ты такая… я близок к тому, чтобы сорваться. Я так горжусь тобой.

Мое лицо расплывается в улыбке. Итак, он еще не сдвинулся с места, но уже внутри. Внутри меня прекрасный мужчина. Я больше не девственница, и небеса не обрушились, и земля не разверзлась, открывая зияющую огненную пасть ада.

Напротив, я чувствую себя просто потрясающе.

Ну, знаете, переполненной, но все равно потрясающе.

— Боже мой, — шепчу я.

— Боже мой, правда. Ты в порядке? Хочешь, я нанесу еще смазки?

— Э-э, думаю, если ты попытаешься вынуть эту штуку и вставить обратно, твои шансы невелики. — я убираю руку со своей головы и обхватываю его за шею. Его кожа и волосы тоже влажные. Мне нравится, что все его тело так интуитивно реагирует на то, чтобы быть внутри меня.

Он начинает двигаться. Медленно, словно осваиваясь со мной.

— Я хотел трахнуть эту прекрасную киску с того самого момента, как увидел тебя, — говорит он мне опасно низким голосом. — Будь моя воля, я бы затолкнул тебя в туалет твоих родителей и поставил на колени. А потом, когда больше не мог сдерживаться, я бы наклонил тебя над раковиной, задрал то маленькое белое платьице, которое было на тебе, и трахнул. Жестко.