— Я же говорил, что ты отзывчивая, — говорит он. — А теперь давай посмотрим…

Его пальцы сильнее впиваются в мои бедра, и раздается шаркающий звук. Следующее, что я помню, — его лицо прижато ко мне. Его нос прямо у моего входа, его губы обхватывают мой клитор, и он трется лицом о мою плоть. Вверх. Вниз. Боже, я так беззащитна, а он повсюду, и я чувствую себя такой грязной, животной и плотской, когда он трется лицом о мои самые интимные места, как одержимый. Мои бедра начинают двигаться против моей воли.

Он отстраняется, раздвигая мои половые губы двумя пальцами, осматривая так, словно это место — рынок, а я — новый товар, и Боже мой. Интересно, сколько людей сейчас смотрят на меня. Интересно, сколько людей могут увидеть все, что я даю Рейфу Чарльтону.

А потом он лижет меня. Одним долгим, тщательным движением, которое начинается с моего клитора и движется вверх, вверх, вверх по плоти, которую он все еще держит открытой пальцами, пока не достигает маленького плотного кольца мышц, которое до сих пор оставалось незамеченным.

— Восхитительный вкус, — бормочет он и снова облизывает меня.

Святое дерьмо. Мои ноги уже дрожат, из-за заоблачно высоких каблуков и надвигающегося оргазма. Они подгибаются подо мной. Кончики пальцев рук царапают мягкую обивку дивана, и я стону.

— Ты собираешься жестко кончить для меня сегодня вечером, Белль? — спрашивает он, стараясь, чтобы его голос звучал равнодушно.

— Боже, да, сэр, — выдавливаю я из себя.

— Давай посмотрим, какая она внутри, — бормочет он и без предупреждения погружает в меня палец. Я мокрая, но он плотно входит, и острая боль напоминает, как много еще мне скоро придется принять. От этой мысли я сжимаюсь вокруг его пальца, и он стонет. — Чертовски туго.

Он вынимает палец. Его рот отрывается от меня. На влажной обнаженной плоти нет ничего, кроме холодного воздуха. Я подвешена здесь, к голове приливает кровь, ноги подкашиваются, сердце бешено колотится.

Он шлепает меня по голой заднице.

— Поднимайся.

Но когда я пытаюсь приподняться, он наклоняется надо мной, накрывает меня, его руки обхватывают мое тело, чтобы обхватить мои груди. Он помогает мне встать, и я выпрямляюсь, прижимаясь спиной к его груди, его руки на моих грудях. Разминают их. Поглаживают соски. Я откидываю прядь волос с лица за плечо и оказываюсь лицом к лицу с определенной аудиторией. Один парень достал свой член и медленно работает им, не сводя с нас глаз. О Боже.

Затем Рейф поворачивает меня, и шепчет мне на ухо:

— Думаю, на сегодня хватит. Посмотри.

И, Боже мой, как я выгляжу.

Мы стоим перед зеркалом в полный рост.

Верх тела и ноги обнажены, платье все еще задрано на талии, а нижняя часть в миллиметрах от того, чтобы показать мою «посадочную полосу».

Волосы растрепались.

Лицо сильно покраснело.

Руки Рейфа обхватывают мои груди, приподнимая их, в то время как его большие пальцы поглаживают мои соски.

А его глаза? Прожигают меня взглядом поверх макушки в зеркале.

Я заворожена. Выгляжу совершенно распутной, а он — воплощение дьявола.

Зрелище такое чувственное. Невероятное. Я какая-то шлюха, которая почти голая стоит в секс-клубе, и ее вот-вот изнасилуют.

Понятия не имею, кто эта женщина, но прямо в этот момент я не могу представить себя на месте кого-то другого.

— Ты чертовски сексуальная, — рычит Рейф мне на ухо. Он отпускает мою грудь и обхватывает рукой за талию, притягивая к своей эрекции. — Тугая и горячая. Как раз такая, как мне нравится. Я оставлю тебя у себя на ночь. Пойдем со мной, тебе нужно поработать.

ГЛАВА 32

Белль

Эта комната гораздо больше напоминает секс-клуб, чем та, в которой я играла роль послушницы. Темно-синие стены напоминают квартиру Рейфа. Их украшают хрустальные бра в стиле деко с приглушенным светом. Стоит лакированный шкаф, вероятно, битком набитый необычными игрушками, несколько таких же необычных крючков на потолке и огромная кровать с темно-серыми простынями, нелепым количеством разбросанных подушек и отсутствием пододеяльника.

Если комната кричит о секс-клубе, то кровать определенно кричит об оргии.

Но все это на самом деле не имеет значения, потому что Рейф стоит у меня за спиной, нависая надо мной, и тепло его тела обжигает мою обнаженную спину и бедра. По пути в комнату я умудрилась прикрыть волосами грудь, придав себе вид русалки, встретившей проститутку, что отчасти защищало мою скромность.

Он кладет руки мне на плечи и поворачивает лицом к себе. Рейф такой великолепный, с густой темной щетиной, от трения о которую я уже испытала много оргазмов, и черными глазами в обрамлении ресниц, которые, кажется, хранят тайну всех грехов, которые я еще не совершила.