Он тише остальных — не то чтобы сложно быть тише Каллума. Зак, кажется, в основном довольствуется наблюдением, но когда Мэдди говорит, я замечаю, как он бросает на нее долгие косые взгляды.

Мэдди — причина, по которой мы здесь. На следующей неделе она присоединится к «Алхимии», чтобы занять должность администратора и будет управлять их социальными сетями. Не могу дождаться, когда увижу ее в Instagram. Это будет потрясающе. Она уже уволилась со своей временной работы и наслаждается несколькими выходными.

Они с Джен много общались. Я знаю, что Мэдди настраивала себя на то, чтобы подать заявку на должность ведущей в самом клубе, но мне кажется, что администратор ей больше подходит. Она чрезвычайно коммерциализирована и гораздо более эффективна, чем кажется, и я знаю, что она отлично справится с работой.

И вишенка на торте? Она получает членство в «Алхимии» как часть своего пакета, так что сможет приходить сюда, когда захочет.

Мы здесь, чтобы выпить за Мэдди, и, несмотря на неловкость, вызванную присутствием Каллума и Алекса, я радуюсь этому. Это люди Рейфа, и я намерена познакомиться с ними поближе. Очень заманчиво списать Каллума со счетов как добродушного болвана, но Рейф говорит мне, что он один из самых добрых и великодушных людей, которых он знает.

Мэдди — в центре внимания, и она в своей стихии. Она одета в крошечное мерцающее черное платье. Ее кожа светится так, что невозможно представить, насколько она красива, а ее серо-зеленые глаза огромные и ясные. У неё такие милые губы, верхняя губа изогнута в высокую дугу амура, и если бы я когда-нибудь соблазнилась поцеловать девушку, это была бы она.

Она перекидывает волосы через плечо. Они прямые, блестящие и цвета молочного шоколада. Она втиснулась между Заком и Каллумом, рассказывая историю об одном из титулованных парней из хедж-фонда, в котором она работала на временной основе. Ее руки двигаются так же быстро, как и ее слова, и она вызывает у всех приступы смеха. В такой момент ей просто нет равных — она сияет, как никогда раньше.

Я сижу как можно ближе к Рейфу, стараясь не оказаться у него на коленях. Поворачиваю лицо к нему, чтобы шепнуть на ухо, замирая от ощущения его щетины у своих губ.

— Как ты думаешь, Заку нравится Мэдди? — спрашиваю я так, чтобы слышал только он. Моя рука лежит на его бедре, которое под дорогими брюками кажется твердым, как камень.

Мы точно пойдём в соседнюю комнату позже.

Он отстраняется, чтобы, в свою очередь, прижаться губами к моему уху.

— Надеюсь, что нет. Но на днях я задался вопросом, услышав пару его слов. Я расскажу тебе позже, но лучше бы ей ничего не предпринимать.

Я хмурюсь. Она моя лучшая подруга, но я могу только представить, как Рейф защищает Зака после всего, через что ему пришлось пройти. И я согласна. Кажется, они с Каллумом больше подходят друг другу. В них чувствуется беззаботность, в духе «Я попробую все, что захочу». Как будто жизнь — это приключение, и нужно наслаждаться каждым моментом. Использовать его по максимуму.

Неплохой образ жизни.

Губы Рейфа снова у моего уха.

— Я почти вижу твои соски отсюда. Нам нужно зайти в соседнюю комнату. И поскорее.

Я ухмыляюсь. На мне потрясающее бледно-розовое коктейльное платье из роскошного атласа duchesse. В нем все стильно, за исключением глубокого выреза, почти до пупка.

— Э-э, Белль, я думаю, Рейф мог бы обрюхатить тебя одним взглядом, — встревает Каллум.

Рейф напрягается рядом со мной, но Мэдди успевает первой.

— Какая жалость, что в Лойоле тебя не научили основам биологии человека, — ласково говорит она.

Каллум поворачивается и подмигивает.

— Вчера вечером у тебя не было никаких претензий к моим знаниям в области биологии.

Мэдди и Джен закатывают глаза. Зак хмурится. А Каллум, как и следовало ожидать, смеется над собственной шуткой.

— Эй, Белль, — говорит Зак, после того как приходит в себя и делает глоток своего напитка, — тебе кто-нибудь когда-нибудь говорил, что ты выглядишь точь-в-точь как Бриджит Холл?

Джен и Каллум хихикают, а Рейф испускает глубокий вздох.

— Э-э, да, думаю, пара человек, — отвечаю я, пытаясь вспомнить. — Разве она не была моделью в девяностых?

— Не слушай их, — говорит мне Рейф.

Зак игнорирует его.

— Она была. — на его лице появляется улыбка. Он такой красивый и совершенно преображается, когда улыбается. — Она многое сделала для Ральфа Лорена. Когда мы учились в школе, маленький Рейфи был без ума от нее. Чертовски без ума. У него по всей стене висели ее постеры. Она была единственной женщиной, которую он когда-либо любил. Пока не появилась ты. У него определенно есть свой типаж.

Они с Каллумом падают от смеха по обе стороны от удивленной и восхищенной Мэдди. Рейф неловко ерзает рядом со мной, а я внутренне съеживаюсь. Вероятно, ему неприятно, что они используют слово на букву «Л».