— Это мелочи. Я зайду за ними позже или могу заказать доставку всего, что тебе нужно, из магазинов. Это не важно. Важно то, что ты здесь, в безопасности, и у тебя есть я. Считай, что это твой кокон, хорошо? Ты можешь прятаться здесь столько, сколько захочешь.

— Но тебе нужно идти на работу. И мне тоже. — ее глаза расширяются. — О Боже. Не знаю, как я смогу собраться с силами, чтобы встретиться с Мари.

— Детка, сегодня никто не выйдет на работу. Ни ты, ни я. Я от твоего имени возьму больничный.

Я нащупываю в кармане куртки телефон и набираю номер филиала «Либерман» в Мэйфере. Сразу же попадаю на автоответчик.

— Привет, Мари, — бодро говорю я. — Это парень Белль, Рейф. Боюсь, вчера вечером она съела какие-то плохие суши и не может высунуть голову из туалета настолько, чтобы позвонить самой. Она не сможет сегодня придти на работу. Надеюсь, завтра ей будет лучше, она даст знать.

Заканчиваю звонок и бросаю телефон на одеяло позади себя.

— Все улажено.

Она пристально смотрит на меня.

— Ты ужасен.

— Ты и так это знала, — мягко напоминаю я ей.

— Спасибо, — шепчет она.

Я целую ее в лоб.

— Это меньшее, что я могу сделать. Чувствую себя таким беспомощным. Хочешь, я спущусь вниз и набью морду твоему отцу? Или приготовлю тебе чашку чая?

Это вызывает у Белль слабую улыбку.

— Чай может быть чуть более социально приемлемым.

— Понял. Оставайся здесь. — я собираюсь встать с кровати, но она тоже садится.

— Я пойду с тобой. Не хочу сейчас оставаться одна.

— Конечно, — отвечаю я, как будто вид моей красивой, сильной девушки в таком потрясенном состоянии не ранит меня до глубины души.

Ведя ее за руку на кухню, я спрашиваю:

— Какого черта он вернулся так рано?

— Менеджер его звездного фонда пытается уволиться — конкурент переманил его.

— Тиллер?

— Да. — она удивленно моргает, но репутация Тиллера хорошо известна по всему городу.

— Черт. По крайней мере, это должно отвлечь его, пока ты приводишь себя в порядок. Где твоя мама? — одной рукой я прижимаю Белль к себе, а другой достаю из буфета кружку.

— Не знаю. Наверное, еще в Риме.

Я обнимаю ее другой рукой и кладу подбородок ей на макушку. Она вздыхает, уткнувшись мне в грудь. Я пока не хочу засыпать ее вопросами или советами. Не хочу, чтобы она испытывала какое-либо давление, решая, как поступить в этой ситуации.

Папа у нее просто сумасшедший, и, на мой взгляд, это абсолютно неприемлемо, но в конечном итоге он все еще ее отец, и именно ей решать, как двигаться дальше. Я бы поставил деньги на то, что ее самая насущная проблема заключается в том, как наладить отношения и вернуться на его хорошую сторону. На самом деле, единственный человек, который должен извиняться, — он.

Ее мама — совсем другое дело. Белль сказала, что она менее радикальна, чем отец, но бедная женщина чертовски уступчива. Уступчива и покладиста. Бен — задира, а Лорен, насколько я понимаю, проводит большую часть времени, умиротворяя его, вместо того чтобы противостоять ему.

Это должно стать интересным испытанием того, насколько далеко она зайдет в своей преданности этому мужчине. Надеюсь и молюсь, чтобы, ради Белль, она, черт возьми, взяла себя в руки и хоть раз дала ему отпор. Ее дочери понадобится вся семейная поддержка, на которую она способна.

Единственный способ остановить хулигана — когда его жертвы решают, что ?

больше не будут терпеть его выходки.

Белль

Рейф усаживает меня на свой огромный бархатный диван с чашкой чая. Он переодевается в футболку и мягкие трикотажные шорты, после чего устраивается рядом со мной, чтобы заказать завтрак для нас обоих на Deliveroo.

Несмотря на отравляющую, изматывающую гамму эмоций, которые я испытываю, Рейф рядом со мной, несомненно, успокаивает. Его присутствие — физическое и эмоциональное — огромное утешение.

Словно прочитав мои мысли, он берет одну из моих ног и начинает растирать ее, разминая свод стопы сильными большими пальцами.

— Не знаю, поможет ли это, — нерешительно начинает он, — но подумай об этом. Здесь только ты и я. Больше никого нет. Твой отец не может войти. В этот момент больше ничего не должно существовать. Я здесь, у меня есть ты, и это все, о чем тебе нужно беспокоиться.

Я киваю и глубоко выдыхаю, потому что он прав. В прошлом я часто использовала этот прием, чтобы справиться со своим беспокойством. Когда мой разум превращается в водоворот тревог, проецирования и закручивания в спираль, я могу закрыть глаза и напомнить себе, что в данный момент ничего из этого на самом деле не существует.