Выскакиваю на трассу. И замечаю машину – а вот ее водитель меня заметить не успевает. И ударить по тормозам – тоже.

Мощный удар толкает меня в спину, я отлетаю вперед и, рухнув, откатываюсь на противоположный край дороги.

Машина сердито сигналит чокнутой бабе, решившей броситься под колеса.

И уносится дальше.

Джек наваливается на меня сверху и зажимает рот, не давая закричать. Наклонившись ко мне вплотную, тихо рычит:

– Сейчас ты встанешь и пойдешь со мной.

Ухватив меня за запястье, он встает и рывком поднимает меня следом. Свободной рукой поправляет на мне шапку, затем ведет обратно – и я ковыляю следом за ним, и по употевшему лицу текут слезы. Джек тащит меня через дорогу в лес, подхватив по дороге брошенные винтовку и рюкзак, – если бы он выскочил на трассу с оружием, это непременно привлекло бы внимание. Я открываю рот, готовая просить пощады, но вместо этого начинаю рыдать.

– Ты же могла погибнуть, – говорит Джек с яростью. – Да, кстати: не стоит благодарности.

Может быть, он и не убьет меня, не закопает в промерзшей земле. Но я все еще помню, как его руки сдавливали мне горло до тех пор, пока я не отключилась. И если он сейчас потеряет над собой контроль, мне крышка. Грудь сдавливает страх, перед глазами снова и снова встает картинка подвала и Джека, который сидит на мне верхом с выпученными глазами, брызгает мне в лицо слюной и душит, душит…

Мы возвращаемся к «лендроверу». Не успеваю я ничего понять, как Джек вытаскивает кабельную стяжку и привязывает мои запястья к внутренней ручке дверцы со стороны пассажирского сиденья, а потом заталкивает меня в машину. Устроившись на водительском кресле, он достает свои темные очки из бардачка и надевает на меня. Они слишком большие и сползают с носа. Я не сопротивляюсь, не брыкаюсь, не кричу и не огрызаюсь. Мышцы отчего-то наливаются тяжестью, и я прислоняюсь к дверце, касаясь лбом холодного стекла.

– Ты провалила экзамен, – сообщает Джек просто. – Ты что же, реально ждала, что я дам тебе заряженное оружие? Правда, я не думал, что тебе хватит духу застрелить меня, Фрей, но даже рад, что ты решилась. – Он гордо улыбается, будто я – его невероятно толковая ученица. – Мы куда больше подходим друг другу, чем можно было бы представить. Ты такая же жестокосердная, как и я. Мы с тобой – две стороны одной монеты.

Хочется сказать ему, что он псих, но сил на споры не осталось.

Джек слегка усмехается – у него-то энергии еще полно.

– Мы прямо-таки созданы друг для друга. Серьезно. К тому же я-то свое испытание прошел, Фрей, и прошел успешно: ты попыталась меня застрелить, а потом убежала, однако я абсолютно спокоен. Я не лгал, когда пообещал, что больше никогда не причиню тебе вреда. В тот раз, в подвале, мне показалось, что я потерял тебя, и, господи боже, никогда в жизни мне не было так плохо и страшно.

Я ежусь, вспоминая про лунки от его ногтей на шее и о том, как близко он подвел меня к порогу смерти.

– Однажды тебе не придется притворяться, что ты меня хочешь, ты просто захочешь меня по-настоящему, – продолжает Джек. – И когда я пойму, что могу доверять тебе, когда ты признаешь, что любишь меня, мы отсюда уедем. Придумаем себе новые имена, раздобудем документы, переедем в Австралию, в Новую Зеландию, куда-нибудь далеко-далеко, где у нас будет пляж, океан и пирс, на котором можно посидеть с бутылочкой вина. Ты сможешь писать под другим именем – и агента нового найдешь, не сомневаюсь. А еще детей заведем. А может, и не заведем: может, я никогда не захочу делить тебя с кем-то еще. Или мы с тобой оба не захотим делиться друг другом.

По щеке у меня течет слеза. Я уже оплакивала потерянную свободу, семью и друзей, которых больше никогда не увижу, но доселе я еще ни разу не оплакивала Джека. Джека, которого знала. Того, кто был мной рядом двадцать три года. Верил в меня, когда больше никто, даже мои родные, не верил. Джека, который заставил меня думать, что, может быть, кровь не всегда гуще воды, что кровь – просто скользкая субстанция, пачкающая все, чего касается, а вода нужна каждому, потому что вода – это жизнь.

Джек поворачивает ключ, но ничего не происходит. Поворачивает еще раз – то же самое.

– Какого хрена?.. – бурчит он и смотрит на приборную панель. – Черт!

– Что случилось?

– Аккумулятор сдох.

У меня екает сердце.

– Позвоним в аварийную службу?

– И куда я тебя дену, пока они будут машину осматривать? В багажнике спрячу? – Джек поднимает бровь. – Или давай я тебя в лес оттащу и к дереву привяжу, а сам буду тихонько молиться, чтобы за время осмотра ты не переохладилась.

– Тогда что будем делать? – Я начинаю нервничать.

Джек рассеянно запускает пальцы в волосы.

– Без понятия. Сейчас что-нибудь придумаем.

Надеюсь, насчет багажника и леса он просто пошутил.

– Не двигайся, – велит он.

– Ну вот, а я-то хотела пока до границы метнуться по-быстрому, – огрызаюсь я, выразительно дергая привязь. Джек что-то тихо бурчит в ответ, выбираясь из машины, и захлопывает за собой дверцу. Затем поднимает крышку капота. Воспользовавшись тем, что он меня не видит, я пытаюсь высвободиться, но пластик порвать не получается, он лишь больно врезается в кожу. Я оборачиваюсь – винтовка и рюкзак с охотничьим ножом лежат на заднем сиденье. Если бы только суметь дотянуться…