Затем накатывала новая волна. И Картрайт медленно, но уверенно пополз к грани, за которой начиналось безумие.

Поначалу приступы тревожили его раз в неделю. Затем они стали повторяться все чаще, и наконец каждая ночь стала для Картрайта пыткой.

Он забывался только к утру, наглотавшись транквилизаторов. Но такой сон не освежал. Картрайт осунулся и очень быстро похудел. А днем он иногда засыпал на ходу. Самое плохое - он стал забывать некоторые бытовые детали и рабочие мелочи. А это уже было почти катастрофой.

Он дошел до того, что решил избавиться от богини и... не смог. Тогда он изменил своим принципам и отвез статуэтку знакомому профессоруэксперту, большому доке в таких вопросах.

Профессор Стейнер долго вертел богиню на столе, поворачивая ее то так, то эдак, словно прицеливаясь - с какой стороны к ней лучше подобраться.

Затем он вооружился устрашающей на вид лупой и старательно изучил мельчайшие шероховатости и выпуклости на золотом теле богини. Наконец, причмокнув губами, профессор задумчиво поскреб абсолютно голую макушку.

– Э-э... занятнейшая вещица, коллега. Честно говоря, настоящий шедевр и весьма похоже на подлинник. Поздравляю... поздравляю... Но... откуда же вы ее выудили?

Еще месяц назад Картрайт соврал бы, не моргнув глазом, но сейчас он замялся.

– Понимаю, - тихо рассмеялся Стейнер, - видно, ловили в мутной водичке... Впрочем... иначе в наше время хорошую коллекцию не составить.

Он резко оборвал смех и поднял на Картрайта бесцветные глазки.

– Очень ценный экспонат, очень... И все-таки, назовите хотя бы приблизительно, э-э... географический регион, откуда прибыла богиня.

Картрайт только покачал головой и развел руками:

– Знаю только то, что богиня относится к культуре времен раннего буддизма, VI-V век до нашей эры.

– Что ж... В древних источниках есть указание на существование некой богини Махапаринирвана [Махапаринирвана - уход из жизни, обретение великой нирваны.]. Даже имя этой богини было запрещено поминать всуе, поэтому и оно утеряно. Может быть, но... нет!
– Стейнер снова глянул на пупок богини через лупу и твердо повторил: - Нет! Сделана она действительно в Индии где-то в VI-V веках до нашей эры, но к индуизму богиня отношения не имеет! И к буддизму тоже.

Картрайт от такого заявления даже рот приоткрыл и тупо уставился на профессора в ожидании пояснений.

– Видите ли, - наслаждаясь произведенным эффектом, глубокомысленно пояснил Стейнер, - ни люди, у которых вы купили статуэтку, ни вы, Картрайт, не знаете, что определяет ценность богини. Впрочем, и я сам не все знаю. Но кое о чем догадываюсь... Хотите кофе?

– Потом, - невежливо отмахнулся Картрайт.

– Как хотите... Тогда я продолжу. Так вот: богиня относится к куда более древней и куда более загадочной культуре, чем буддизм и даже индуизм.

Вы обратили внимание на значки, которыми сплошь покрыто тело богини?

Картрайт поспешно кивнул:

– Они напоминают иероглифы.

– Правильно. И если присмотреться внимательно, то можно заметить, что даже украшения богини в своих переплетениях образуют знаки. Но это не иероглифы! Это в ученых трудах именуется халдейской клинописью.

– Неужто?
– подпрыгнул в кресле Картрайт.

– Да. Именно те халдеи, которые считаются основателями черной и белой магии.

– Расшифровать, конечно, нельзя?

– Увы... увы... мне понятны только некоторые знаки...

– Ну!
– потребовал Картрайт, и глаза его зажглись лихорадочным блеском.

– Что "ну"?
– не понял Стейнер.

– Продолжайте, - умоляюще прошептал Картрайт.

– Я и продолжаю, - сердито пробурчал профессор.
– Видите этот знак?

Он с трудом "уложил" тяжелую богиню и ткнул пальцем в завитушку с тремя точками под ней. Странным знаком как бы запечатали вогнутое основание статуэтки.

– Этот... гм... иероглиф... повторяется чаще других. Вот здесь... здесь и здесь...
– Стейнер завертел статуэтку.
– Да будет вам известно: у древних халдеев это символ смерти.

Стейнер умолк многозначительно, а Картрайт вдруг ощутил знакомый холодок под волосами.

– А еще мне знакомо значение этого символа, - профессор снова крутанул богиню на 180 градусов.
– Это страх. Символ страха перед неведомыми силами. Так-то!
– Стейнер перевел дух и только теперь заметил, что его слушатель находится в состоянии, близком к обмороку.

Глаза Картрайта с расширенными зрачками бессмысленно шарили в пространстве. Взмокшая прядь волос прилипла к потному лбу, а дрожащие руки комкали носовой платок.