– Его незачем искать. Он сам найдет тебя, и очень скоро. Жди.

– О моем существовании он узнает от тебя, ГУРУ?

– Он уже знает о тебе. Он знает с той самой минуты, как ты принял богиню. Космос сказал ему. А сегодня ночью я говорил с ним.

– Он здесь?
– обрадовался Картрайт и смутился - его радость была, по крайней мере, неучтива по отношению к учителю. Но гуру, казалось, не заметил смущения Картрайта.

– Я не знаю, где он. Жди!

– Я... я готов, - повторил Картрайт и снова припал к кедам своего, теперь уже бывшего, гуру.

10

Нет! Положительно Картрайту не везло со сном. После встречи с гуру он провел очередную безумную ночь, но едва к утру задремал наконец, как его бесцеремонно потревожил зуммер телефона.

Картрайт долго не брал трубку, мучительно надеясь, что проклятый зуммер умолкнет, его телефон все пищал и пищал, и с каждым очередным писком желчный пузырь Картрайта все раздувался и раздувался и... опорожнился. Картрайт сорвал трубку и замер в предвкушении момента, когда на голову назойливого абонента можно будет вылить ведро словесных помоев. Но, услышав голос Цербера, Картрайт забыл о своих намерениях.

Цербер - телохранитель и привратник Картрайта, - пользовался абсолютным доверием шефа и славой непревзойденного психолога-физиономиста. Он уже пятнадцать лет сторожил вход в дом Картрайта и еще ни разу не допустил к шефу того, кого не следовало.

Сейчас Цербер известил, что хозяина добивается какой-то китаеза, и тотчас добавил, что такой нахально-самоуверенной рожи сроду не видел ни на одном китайце, а потому не прогнал нахала прочь и решил потревожить хозяина.

Повинуясь могучей силе инерции, Картрайт открыл было рот, чтобы запустить в Цербера парочкой хороших эпитетов, но вовремя закрыл его.

До Картрайта дошел смысл сказанного.

"Нахальный китаец действительно явление редкое, - решил Картрайт. Значит, он от Него".

– Проводи, быстро!
– рявкнул он, наспех привел себя в порядок и вышел в кабинет.

Что и говорить, у странного китайца от расовых признаков остались лишь узкие, раскосые глаза да едва приметный шафранный цвет кожи. Все остальное, и фигура Геркулеса, и открытый взгляд без малейшей угодливости, и вьющиеся, а не прямые волосы, - все это не вписывалось в привычный азиатский стандарт. Картрайт даже вспомнил невесть где слышанную медицинскую шутку:

"Лечили от желтухи, а оказалось - китаец".

Китаец с достоинством поклонился и коротко пояснил цель своего визита:

– Он ждет тебя.

Говорил он чисто, без малейшего намека на акцент. Картрайт, как и подобало в столь торжественную минуту, быстренько состроил смиреннопочтительную мину, хотя в душе изрядно струхнул.

– Я готов, - опустив затуманенные бессонницей очи долу, произнес он.

– Я провожу тебя, - утвердительно, словно одобряя сказанное Картрайтом, кивнул китаец.

И тут Картрайт допустил досадный промах.

Повинуясь привычке, он крикнул кому-то за дверью:

– Хэмп! Машину!

Китаец сверкнул глазами и возвысил голос на целый тон:

– К нему не ездят. К нему идут пешком или ползут.

Картрайт растерялся. Слава Богу, ему хватило ума не полюбопытствовать: далеко ли идти? Доселе невидимый Хэмп появился в дверном проеме:

– Конвой обычный, хозяин?
– буднично уточнил он.

– Не надо конвоя... и машины не надо... Мы...

мы пойдем пешком.

На лице многоопытного Хэмпа не отразилось ровным счетом ничего. Раз шеф сказал пешком - значит пешком. Он только быстро глянул на Картрайта, и тот подал глазами едва приметный знак, понятный лишь им двоим.

Китаец между тем развернулся и, больше не говоря ни слова, направился к выходу. Следом за ним поторопился и Картрайт.

Хэмп пропустил их, плотно притворил дверь кабинета и извлек из кармана портативную рацию:

– Ричи! Это Хэмп!
– прокричал в микрофон.

– Слушаю, - прохрипела рация лающим баском.

– Шеф сейчас выйдет из дома в сопровождении желтолицего. Они куда-то пойдут пешком.

Понял?

– Понял!

– Пристегни к своим ребятам Бизона и Шимозу и от хозяина ни на шаг. Только незаметно.

Понял?

– Понял. А зачем Шимоза?

– А вдруг они пойдут в Чайна-таун? И, вообще, черт знает, куда они потопают, - досадливо поморщился Хэмп, не любивший внезапных поворотов сюжета.
– Так что смотри в оба!

Очутившись на улице, Картрайт наметанным глазом оценил расстановку сил и остался доволен.